Кто действительно был влюбленным дервишем — это Талгат Нигматулин. Доверчивый, склонный во всем видеть чудо, он умел прощать любые обиды и даже обман, говоря: «Кто я такой, чтобы осуждать людей?» Внешне всегда сдержанный, он жил очень бурной, эмоционально насыщенной внутренней жизнью. Все его отношения с женщинами были настоящими драмами чувств…
Герой популярных кинобоевиков, супермен и духовный искатель, чемпион Узбекистана по каратэ, поэт, сценарист, режиссер, он был настоящим кумиром молодежи 80-х. Обложки журнала «Советский экран» украшали его портреты. Он успел сняться более чем в двух десятках фильмов, среди которых «Седьмая пуля» (1972), «Вооружен и очень опасен» (1977), «Пираты XX века» (1979), «Право на выстрел» (1981), «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна» (1981), «Волчья Яма» (1983), «Один и без оружия» (1984), «Противостояние» (1984). Проживи он чуть дольше 36 лет, его ослепительная звезда разгорелась бы еще ярче. Ни о ком из актеров того времени не ходило столько легенд и будоражащих воображение слухов. В его яркой судьбе все было сенсацией или загадкой — восхождение к славе и полная драматизма личная жизнь, таинственные увлечения мистикой и трагические обстоятельства гибели. Основываясь на воспоминаниях людей, лично знавших Талгата Нигматуллина, мы попытаемся воссоздать его образ для нынешнего поколения.
Характерная юность и характерные роли.
Родился Талгат Нигматулин 5 марта 1949 года в шахтерском городке Кызыл-Кия, одна из центральных улиц которого с 2001 года носит его имя. Сведения о юности Талгата противоречивы. На вопрос, где он научился так красиво и правильно говорить по-русски, он отвечал, что в детстве специально переписал от руки «Войну и мир». Еще есть легенда, что спортом Талгат занялся после того, как над ним, не отличавшимся крепким телосложением, зло посмеялась понравившаяся ему девчонка. Но правда ли все это?.. Кто увлекался биографиями кинозвезд, заметит, что «по законам жанра» у героя обязательно должно быть нелегкое детство с каким-нибудь сильным потрясением, подвигнувшим его на решительный шаг к успеху.
Во ВГИК Нигматуллина приняли не сразу. После первой неудачи Талгат не захотел уезжать из Москвы и поступил в Училище циркового и эстрадного искусства, куда его взяли охотно. Тогда он уже обладал колоритной внешностью и несомненным талантом. Вскоре его заметили на «Мосфильме», предложив в 1967 году роль белогвардейского офицера в фильме «Баллада о комиссаре».
Алишер Хамдамов, кинорежиссер: Эта первая роль сыграла с ним злую шутку. Образ юного мерзавца в черных лакированных перчатках настолько удался Талгату, что в последствии за ним закрепилось амплуа актера, играющего негодяев. А он всю жизнь мечтал о другом…
На пике славы.
В 1971 году, окончив ВГИК, мастерскую Сергея Герасимова, Талгат Нигматуллин стал актером киностудии «Узбекфильм», продолжая учебу на сценарном отделении Высших режиссерских курсов.
В то время восточные единоборства были любимым видом спорта у молодежи. Интерес еще больше возрос после того, как КГБ СССР провело широкомасштабные акции против полулегальных секций каратистов, в среде которых распространялись этика и философия, отличные от «нравственного кодекса строителей коммунизма». Талгат Нигматуллин со своим институтским другом Николаем Еременко, сыгравшим в «Пиратах» главную роль, впервые в советском кино, без помощи каскадеров продемонстрировали на широком экране мастерство восточной борьбы, угодив всем тогдашним запросам публики.
Назым Аббасов, кинорежиссер: Надо вспомнить, что это были за годы. У кинотеатров выстраивались очереди длиной в километр. В подвалах пятиэтажек тренировались уличные бойцы. А этажом выше на кухнях собирались любители литературы читать самиздатовские рукописи в бледных «32-х» копиях. Еще не было Интернета, и только начали появляться в зажиточных семьях импортные видеомагнитофоны, на которых с вечера до утра прокручивали кассеты с «8 ½» Феллини вперемежку с кинобоями Брюса Ли…
Это было и время всеобщего увлечения тайнами мироздания. Журналы соревновались в количестве статей об экстрасенсах, целителях. НЛО и тибетских йогах. Но ширпотреб прессы не мог насытить духовной жажды людей, смутно предчувствовавших наступление перемен. Появлялись искатели-одиночки. Пока восторженные поклонники «Пиратов XX века» штурмовали кассы кинотеатра «50 лет СССР» — «Полтинника», как его тогда называли на Чиланзаре, на соседнем 8 квартале завязывалась куда более утонченная и жестокая драма, скрытая от объективов кинокамер. В ее страшной развязке Талгату Нигматуллину была отведена главная в его жизни роль — мученика и невинной жертвы.
Катартал, восьмой квартал.
Вячеслав Ахунов, художник: Мы познакомились с Талгатом на 8 квартале. Я жил в доме 2, а он — в доме 4. Мы были земляками, но в Ташкенте нас свел Сергей Питишин — странный человек, который нигде не работал, собирал по всему Катарталу бутылки, но покупал на вырученные деньги не портвейн, а книги, и мог часами читать наизусть зарубежную классику. Ему, разумеется, негде было жить. По расписанию он ночевал то у Талгата, то у меня. Постепенно вокруг нас сложилась компания единомышленников. Художник Энгель Исхаков был увлечен магией тюркского шаманизма и готовился создать серию холстов «Мифы народов Сибири о Космосе». Писатель Явдат Ильясов писал знаменитый роман-дилогию «Заклинатель змей» и «Башня молчания» об Омаре Хайяме — лучшие свои произведения. Мы со скульптором Медатом Кагаро-вым интересовались суфизмом, но как светские люди, только в связи с творчеством. А Талгат от занятий каратэ неизбежно перешел к философии дзен-буддизма.
У Нигматуллина была секция каратистов в соседнем профтехучилище, где мы часто смотрели фильмы с участием Брюса Ли. Пытались понять, как этому фантастическому бойцу удается совершать такие стремительные движения. Талгат наконец догадался, что все это не более чем ловкая подделка: из лент вырезают промежуточные кадры. Тогда его интерес к каратэ моментально ослаб. Даже секцию он распустил. Еще больше отдался искусству. Писал стихи и прозу ночи напролет.
Озода Ахунова: Нас часто в три часа утра мог разбудить громкий стук в дверь.
Открываем, а на пороге стоит Талгат с горящими глазами. До полудня он читал нам свои рассказы или сценарии. Мы терпели это потому, что его вдохновение было заразительно искренним.
Вячеслав Ахунов: Но, честно говоря, при всей любви к нему как к другу и выдающемуся актеру, тексты его разочаровывали. В них чувствовалась напряженность, надуманность. Он вообще не умел расслабляться, всегда контролировал себя, был чрезвычайно осторожен в словах, жестах и поступках.
Озода Ахунова: Зато бесконечно добр, открыт и наивен. Деньги совсем не ценил. Раздавал, не жалея, все, что у него оказывалось. И руки не мог ни на кого поднять, даже на муху. Хотя так отчаянно бился на ринге и на экране.
Алишер Хамдамов: К постоянным поискам самовыражения Талгата толкала творческая неудовлетворенность на съемочной площадке. Помню, во время съемок фильма Али Хамраева «Седьмая пуля», для которого безработный в ту пору Рустам Хамдамов делал эскизы костюмов. Талгат ухватился с восторгом за один из его набросков и в точности по нему создал образ. Его привлекали психологизм, глубина. Он хотел быть драматическим актером, а не суперменом. Но ему предлагали однотипные роли.
Вячеслав Ахунов: Кумиром Талгата в кинематографе был Андрей Тарковский. Он вздрагивал, когда дети на улице, узнав его, начинали кричать: «Смотрите! Индеец Джо!». Я думаю, только дома, в кругу друзей, он мог чувствовать себя самим собой.
Злой гений.
Вячеслав Ахунов: Однажды Талгат пригласил меня к себе домой с восторженным предупреждением: «Я хочу познакомить тебя со своим Учителем!..» Так я впервые увидел Абая. который, едва поздоровавшись, сказал: «Какая у тебя майка красивая. Мне нравится». Тогда я уже был знаком с суфийскими ритуалами, а также слышал, что этот жулик Абай будто бы изображает из себя шейха. Без лишних слов снял майку и отдал ему, затем джинсы, остался в одних плавках. Абай растерялся. И впредь с дурацкими проверками на «привязанность к материальному» не приставал… Талгата с Абаем заинтересовал друг моего отца Мавлянов — настоящий дервиш, живший в Оше возле священной Сулейман-горы. Его звали «Зеленка» за особое послушничество. В солдатской шинели и кирзовых сапогах он ходил по базару с лицом, измазанным бриллиантовой зеленью и с пузырьком в руке, громко крича: «Зеленка (ислам) — лекарство от всех болезней!» А потом шел на склон горы и стриг ножницами траву, которой кормил своего барана. Во время нашего визита к дервишу впервые проявилась подлинная натура Абая. Сам он не рискнул даже подойти к Мавлянову близко, послал Талгата. Подойдя с осторожной почтительностью, Талгат протянул подношение — купюру в 50 советских рублей. Но Мавлянов деньги не взял, с ненавистью плюнул на изображение Ленина, схватил свой мешок с травой и убежал от нас.
Абай старался эксплуатировать Талгата как только мог. Нагло жил за его счет, беззастенчиво пользовался его славой и знакомствами. Нас часто приглашали влиятельные люди, хотевшие пообщаться со знаменитым киноактером. Талгату это совсем не нравилось. Он вообще не пил спиртного и не любил застолий. Зато Абай не упускал ни одного шанса приблизиться к сильным мира сего. Преступную организацию, созданную им, советские власти потом назвали сектой, хотя, по сути, она не была религиозной. Просто Абай рвался к власти, используя Талгата как «визитную карточку». Однажды этот негодяй трое суток просидел у меня на кухне, неумолчно вещая о том, что все мы должны привлекать для него сторонников из числа творческой интеллигенции. Мы с женой не знали, как его выгнать. Потом он нашел себе покровителей в кругах тогдашнего Союза писателей СССР. Говорят, приложил даже руку к «раскрутке» знаменитой Джу-ны Давлеташвили и всюду показывал ее фотографию будто бы с дарственной надписью: «Учителю от ученицы». Он был ловкий трюкач. Как-то раз захотел получить посвящение от настоящих буддийских монахов, приехавших из Шри Ланки. Те, чтобы избавиться от него, попросили принести «справку» о том, что не возражают родители… паспортный стол и военкомат. И он им принес!.. Будучи сыном редактора областной газеты, сам с высшим образованием, он имел хорошо подвешенный язык и умел толковать на свой лад разные философские доктрины. Хотя часто болтал ерунду, забываясь в самолюбовании. «Подумаешь, Чингиз Айтматов!.. Если бы я захотел, мог бы писать в сто раз лучше!» Я предлагал ему: «Хочешь, я научу тебя рисовать? И ты перестанешь морочить людям голову и смертельно завидовать Талгату?» Абай, никогда не терявшийся, отвечал мне глубокомысленным изречением древних даосов: «Небо — мой холст, а руки — кисти». В результате ему удалось навербовать армию приверженцев в Москве, Вильнюсе и Ташкенте. Многие даже ездили к нему в Ош или посылали «подаяния» — крупные суммы денег…
Влюбленный дервиш.
Кто действительно был влюбленным дервишем — это Талгат Нигматуллин. Доверчивый, склонный во всем видеть чудо, он умел прощать любые обиды и даже обман, говоря: «Кто я такой, чтобы осуждать людей?» Внешне всегда сдержанный, он жил очень бурной, эмоционально насыщенной внутренней жизнью. Все его отношения с женщинами были настоящими драмами чувств.
Первую свою любовь, актрису Ирину Шевчук, он помнил и навещал спустя много лет после того, как они расстались.
Для первой жены, певицы Ларисы Кандаловой, сам написал красивую песню.
Но женщины не понимали его до конца. И не принимали таким, каким он был — постоянно ищущим, беспокойным.
Только Халида Хасанова, его вторая жена, любила Талгата так, что могла выносить его сложный характер. Мудрая и мягкая восточная девушка поддерживала его во всем. Их сын Сайд Дашук (фамилия у него отчима, белорусского режиссера Владимира Дашука) тоже стал известным актером. Недавно он снялся в роли Ихтиандра в фильме-ремейке Атанесяна «Человек-амфибия». Трудно сказать, почему Талгат с Халидой расстались, внешне это была идеальная пара, хотя новым друзьям Талгата Халида не нравилась. Абай считал, что Талгат слишком много внимания уделяет молодой жене, а это мешает его «духовному росту»…
На съемках фильма «Провинциальный роман» кыргызского режиссера Убукеева Талгат Нигматуллин впервые увидел Венеру — свою третью жену. Говорят, что он однажды приехал за ней прямо на съемочную площадку на стареньком «Москвиче», взятом на прокат у друзей. Машина была завалена цветами. На ней Талгат почти силой увез Венеру в ЗАГС. Романтическая история в духе биографий кинозвезд?..
Венера Нигматуллина была известна зрителям по фильмам «Волчья яма (1983), «Восточный коридор» (1990) и «Полет стрелы» (1991). В настоящее время она — видный деятель кинематографии Казахстана.
Озода Ахунова: Рисковая женщина, отчаянная, не знавшая меры ни в чем. Может быть, Талгату и нужна была именно такая?.. Жаль только, что и она не смогла его уберечь.
Мёртвая птица.
В феврале 1985 года Абай отправился из Москвы в Вильнюс, чтобы «навести порядок» в кругу местных мистиков, недавно обожествлявших его, но вдруг склонившихся на сторону утонченного интеллектуала Валентаса, который не хотел понимать, почему нужно платить «дань»
какому-то демагогу. Перед отъездом Абай позвонил Талгату в Ташкент, требуя и его приезда «на разборки».
Вячеслав Ахунов: Талгат собирался выехать в Кишинев, где должен был завершить съемки в многосерийном фильме «Сергей Лазо». Он сильно колебался, но все же откликнулся на зов Абая, решив по пути заехать в Вильнюс. На проводах у меня дома я вдруг захотел подарить ему на память одну из своих картин. Рука сама потянулась к холсту под названием «Мёртвая птица». Теперь, как я слышал, эта картина хранится в доме Венеры Нигматуллиной в Алма-ате, но… укутанная в мешковину и крепко обвязанная веревками. В тот вечер Талгат посмотрел на нее и спросил: «Ты хоронишь меня?..» Я растерялся, начал бормотать что-то вроде: «Нет, не тебя. Это аллегория жестокой жизни, которая губит в нас вдохновение…» Картина действительно была написана под впечатлением трагической гибели нашего друга Явдата Ильясова, незадолго до этого утонувшего в озере. Если бы я тогда сам понимал, что говорю!.. Казалось, судьба давала ему последний шанс. В ташкентском аэропорту Нигматуллин опоздал на свой рейс. Но всеобщая любовь сослужила ему роковую службу. Командир лайнера, узнав, кто его опоздавший пассажир, приказал не отпускать трап и задержал вылет ради знаменитого актера. И Талгат все-таки улетел.
Роковая развязка.
На вильнюсскую станцию «скорой помощи» поступило сообщение о том, что на улице Ленина умер человек. Прибывшие врачи обнаружили на теле Талгата Нигматуллина 119 ран. из них 22 — в области головы. Хозяйка квартиры сказала, что на их гостя напали хулиганы на улице. Следствие вскоре арестовало всех участников преступления, поскольку еще ночью соседи вызывали милицию, жалуясь на шум драки. Милицейскому наряду тогда ответили, что здесь отмечают защиту диссертации. Когда милиция осматривала помещение, Талгата, уже избитого до беспамятства, прятали в ванной.
Накануне вечером в доме одного из «ослушников» Абай затеял драку, в которой только Талгат не принял участия и даже пытался разнять дерущихся, защищая Валентаса. Потом он ушел, а Абай с остальными отправился его искать. Когда они снова встретились в доме на улице Ленина, «гуру» скомандовал ученикам с порога: «Бейте предателя!»
…И тогда, и спустя много лет после трагедии, люди, лично знавшие Талгата, терзались вопросом: как могло получиться, что чемпион по каратэ дал забить себя насмерть?..
Известно, что во время следствия в личных вещах Нигматуллина обнаружили записку с цитатой индийского философа Джидду Кришнамурти: «Учителя бьют своих учеников. Даже выбрасывают их из окон. Но надо помнить: они не гневаются. Это лишь часть их сочувствия. Ведь если бы они гневались, все было бы утеряно… Когда Учитель бьет ученика, тот принимает это с благодарностью. С тех пор, как Учитель изобьет ученика, тот становится главным учеником…»
Вячеслав Ахунов: Талгат слишком верил Абаю, выдававшему себя за Учителя, и в ту ночь не сопротивлялся зверскому избиению, думая, что все это должно обязательно прекратиться. Его простят и полюбят еще больше. Но оказалось не так. Это было убийство. Абай всю жизнь завидовал Талгату, его таланту и популярности. Зависть разъела его изнутри и вырвалась наружу открытой ненавистью. И я не согласен с теми, кто утверждал, будто бы Талгат сам шел навстречу гибели или желал страданий. Нет, он лишь стремился к совершенству. Особенно больно, что незадолго до смерти он почти совсем отошел от мистики, ушел из секты, искал смысл только в творчестве и любви. Нечаянный возврат к прошлому погубил его жизнь. Но не омрачил ни славу, ни память о нем. Он был как сверкающий метеор, сгоревший в огне страстей и душевных метаний, совсем немного не долетев до рассвета, до горизонта…