Один чудак, неважно чьих кровей,
Не раб судьбы,
Но раб своих скорбей,
Решил излить их Богу тет-а-тет.
Вот, в храм придя, как в высший кабинет,
Он Богу нудно плакал, плакал, плакал…
Здесь было всё: и хамство эскулапов,
И цены на лекарства и за свет,
И ломота в коленке по ночам,
И полный список прочих диспропорций.
И Бог, хоть был лишён людских эмоций,
Всё же легонько нервничать начал.
А под конец и вовсе осерчал.
Прервав его на коликах в боку,
Он рявкнул так, что аж погасли свечи
И свет мигнул:
— Умолкни, человече!
Вся скорбь твоя подобна пустяку.
И ты не нов.
И список твой не нов.
И здесь под сенью моего же крова
Ты перестань изображать Иова.
Хватило мне, что был один Иов.
Коль боль в руке — то, значит, есть рука!
Коль боль в колене — значит, есть колено!
И пусть они болят попеременно,
Но ты возьми, к примеру, червяка.
Лишённый права мир узреть окрест,
Безглавый и безрукий, и безногий
Во тьме земной рыхлит свои дороги.
Вот кто по-настоящему убогий.
Вот кто сполна несёт свой тяжкий крест!
Червь подскочил, хоть и скакать не мог:
— Так я убог? Мерси большое, Бог!
Вот так живёшь, план строишь наперёд.
И вдруг, извольте слышать: ты урод.
А знаешь ли, божественный Дедусь,
Пожалуй я с тобой не соглашусь.
Нет глаз и ног, клыков нет и рогов.
Зато есть чувства, капелька мозгов.
И мне, поверь, начхать по существу
На все мои изъяны.
Я живу!
И наслаждаюсь жизнью без затей…
Ты лучше, Боже, пожалей людей.
Ты дал им руки, ноги и глаза,
И разум дал, забыв про тормоза.
И вот творенья твоего венец
Друг друга скоро изведёт вконец,
Стараясь разобраться там и тут:
Кто есть они? Зачем вообще живут?
Так молвил червь, и, Бога не гневя,
Уполз в прохладу земляного крова.
А Бог подумал: — Не начать ли снова.
Но не с нуля.
А именно, с червя.