— Мы прокляты жить. Ставить глупые цели и сразу о них забывать, когда какая-нибудь дамочка прикидывается твоей вселенской любовью. Понимаешь о чем я?
— Ты хочешь сказать, мы все полные идиоты?
— Точно, именно это я и хочу сказать. Нет, на самом деле есть парочка человек, кто не входит в этот кружок.
— И что нужно, чтобы не быть идиотом?
— Думаю… нужно каждый раз стегать себя ладонью по щеке, когда появилась мысль: — «А может бросить все, и жениться на ней» — немного подумав, ответил я.
— Получается, мы с тобой не круглые идиоты, мы же сидим сейчас в чертовом баре
— Частично, человек рождается с основной идеей продолжения рода, бывают сбои в конвейере и появляются люди из «ряда вон». Но ты, не знаешь, как изменить этот засыхающий мир?!
— Извини, я еще молодой, вполне умный, даже немного красавчик, придумаю.
— Твоя молодость не стоит и гроша. Таких, как мы, молодых красавцев, миллионы. Я говорю о чем-то феноменальном.
— И о чем?
— Не знаю мать твою. Ты что издеваешься? Если бы знал, мы бы тут не сидели. Хотя может и сидели. Но, я совершенно точно не подумал, что мы идиоты, — продолжил я, повысив тон.
— Ты прав, мне остается только согласиться.
— Сегодня мы выйдем отсюда другими людьми. Слышал о Чарльзе Буковски?
— Вроде писатель?
— И поэзией он тоже увлекался. Не любил я никогда рифмы, но один стих я прочту тебе на память.
— Господа, добрый вечер. Вижу веселье уже в полном разгаре.— поприветствовал нас пришедший Влад, а с ним и Макс.
— Еще чуть-чуть и вы бы опоздали. Прошу к столу.
Я был рад этому вечеру, неделя выдалась адски тяжелая. Это все недосып, он делает из человека полузомби, да еще сволочь. Да и загрустил, вспомнил её. Всегда есть какая-то она, которуюмы вспоминаем.
Все должно быть не так. Нужен поступок. Я почувствовал, как по моему позвоночнику побежал холод. Так бывает, когда не знаешь что делать дальше.
Любовь, да, я слышал о таком, испытал в полной мере. Это похоже на поход в магазин, когда хочешь свежих фруктов, а выходишь и понимаешь, в руках кусок прошлогодней протухшей колбасы. А может, я ошибаюсь.
В жизни важно сделать три вещи: напиться, подраться, полюбить и умереть, последнее это не обязательно, но врятли вы откажитесь.
Сейчас я вижу только один выход, надраться, как следует, а там как пойдет. В пять утра, мы шли по проспекту, напевая песни. Казалось, вечер подходит к своему логическому завершению и всем бы хорошо разойтись по домам. Но сказка не должна заканчиваться так быстро.
— Пойдем на крышу? — сказал Макс.
— Какую к черту крышу,
— Вот такую, ту крышу, смотри— он указал на высотку, — я знаю, там открыт проход.
5:30 утра.
Я встал на самый край и расправил руки в стороны. Глубокий вдох, я был где-то возле неба. В такие моменты, больше всего на свете тебе хочется сделать шаг. Но, увы, люди не летают. Люди даже мечтать, толком не научились. Только на краю пропасти понимаешь, сколько стоит твоя жизнь. Тогда до меня дошло, абсолютно нисколько. Если я сделаю шаг, высота поглотит мое тело, а бесконечность заберет душу. Меня врятли вспомнят через 50 лет. Я не знаю, есть ли там хоть что-то, но если есть, то это пара мониторов, где люди просматривают свою жизнь, им стыдно, всем. Я вот-вот достучусь до небес.
— Хочу прочесть вам стих, я никогда не проникался чем — то похожим, да бывает, что смотришь фильм, и тебя будто прошивает сотня пуль, и тебе это нравится. Это не то, это сильнее, — начал я.
— Ты увлекся поэзией? — задал вопрос Макс
— Нет, но послушай.
Я начал читать стих Чарльза Буковски «Бабочка». Последние строки:
«И не вырос ребенок, светилом не стал медицины,
И от СПИДа не смог он придумать простейшей вакцины,
И гуляет зараза, а люди застыли в бессилие,
От того, что когда-то помяли той бабочке крылья»
Воцарилась тишина, на миг остановился мир. Птицы остановились и уставились на нас, город умер, мы стали его сердцем, остановившимся сердцем. На глазах появились первые слезы. Так тихо, будто этого вечера не было, тяжелые дыхания и робость, ни слова, ни одного слова не прозвучало.