С голодным сердцем не ищут принца,
не разбирают, кто лыком шит.
И скайп запущен. И страх, и принцип.
Пиши, пожалуйста, ты пиши.
Я только делаю вид, что мир не
.сошелся клином в твоем окне,
я буду глупой, смешной и смирной
за «добрый вечер» недоброй мне.
И сердце будет стучать и рваться,
скулить от голода и дичать,
как неестественно — раздеваться
самостоятельно по ночам.
И будет хмыкать клавиатура
и, морщась, сдерживать свой протест.
Не представляешь, какая дура
писала весь этот умный текст.
Как долго ищется гарнитура
в столах взрослеющих поэтесс.
Сухой, как дым, разговор недолог,
предельно вежлив и деловит.
Ты самый правильный диетолог
такой нескладной моей любви
с излишним весом, дурацким ростом
и аппетитом на четверых.
Все гениальное слишком просто
для этой мнительной детворы,
для этих викингов страсти, слабым
наклоном судна валимых с ног.
Не дай узнать тебе Бог, мой славный,
о чем я думаю перед сном,
какие воющие пустоты
тебе доводится заполнять,
пока я множу их с тем-то, с той-то,
какая сладкая западня —
твой голос вкрадчивый, хрип и клекот
помех не в силах меня спасти,
он где-то в полости между легких
успел обжиться и прорасти.
Поговори со мной, мой далекий.
И отпусти.