…Англичане считают, что если вчера тут была кондитерская, то и завтра тут должна быть быть кондитерская, а не парикмахерская и бензоколонка. Любовь к старине не только мода и репутация фирмы, это уважение к своей истории. И есть ещё что-то, кроме этого. Я все время сравнивал, испытывая зависть и грусть. Мне вспоминался Новгород моего детства, яблочный спас, глиняные свистульки, которыми торговали на базарах, весёлая суета ярморок, карусели, сооруженные на площадях, старые новгородские чайные… Наверное, тогда уже настоящих чайных не было, и я знал их больше по описаниям и по фильмам. Но в старой лондонской пивной близ Квинсвей мне захотелось, чтобы в углу стояла фисгармония, и официанты ходили в русских рубашках, и можно было бы петь песни, пить чай из самовара;и чтобы на стенах висели русские лубки;и чтобы все это было без кокетства, с уважением и любовью к старине;чтобы можно было проехаться на извозчике;и чтобы квас продавали не из железных цистерн. Ведь звучит столетиями полуденный выстрел с кронверка Петропавловской крепости. Это традиция Ленинграда, его отличие, его история.
Кроме старой существует и новая история. Мне захотелось увидеть на наших улицах (или хотя бы в городских музеях, в автоклубах) первые советские автомобили, чтобы иногда они проезжали, пыхтя и грохоча, и на них сидели шхоферы в кожанках, перчатки с раструбами, а седьмого ноября чтобы стояли в карауле не солдаты, а красноармейцы в буденновских шлемах, балтийские матросы в бушлатах…
На родине Бернса, рядом с домом, где он жил, по саду ходил шотландец в старинном костюме и играл на волынке. Разумеется, делалось это ради туристов, но и для англичан, и для жителей города Эр. Старина необходима современному человеку не только ради украшения жизни. Она возбуждает особую любовь к родине, она противоядие от всеобщей стандартизации, в ней есть ещё какой-то необходимый нравственный витамин.