Надо же. Какая ты. — Тихо шептал он ей — До тебя дотронешься и всё внутри дрожит.
Словно разбивается на сотни и тысячи маленьких звенящих колоколец.
Надо же, какая ты — да Тебе даже в глаза взглянуть — и нет ничего страшней.
Словно с разбегу в темноте — в бездонный — на лету колодец.
Надо же… — какая ты.
И так любить Тебя до слез — словно вдруг найти внутри себя — где-то в глубине,
на самом дне — так неожиданно — живые струны.
Что почему-то вдруг все горы, реки и моря в прозрачном свете полнолуний,
как буд-то сотканы из света глаз твоих.
И нет чего-то ближе, чем Теперь,
родней и выше,
чем чувствовать всего лишь то, как дышишь. ТЫ!.. — засыпая на руке моей.
И чувствовать, что аромат волос — твоих — становится мне вдруг цветами мира,
как за спиною вырастают крылья,
которые когда-то я забыл,
и не любил цветы, не различая, не отличая ландышей от роз.
Лишь только ты — нежданная такая — меня столкнула в этот омут грез,
где я учусь любить, дышать и верить, и где-то в глубине своей души — я вновь обрел
незапертые двери,
миры, в которых захотелось жить.
И стало все нелепым и неважным, всё То, когда и где, и кем я прежде был.
Когда так ярко, явно и бесстрашно. Я осознал, что раньше — не любил…