Утро брошенное, ночь непрошеная,
На гербе фамильном горностай и лось.
Королева утром огорошенная,
Ей опять сегодня ночью не спалось.
Но уже ничего не исправить, день погожий и надо править,
По живому марать и править, ставить Авелеву печать.
И нести себя в строгой раме, и блюсти себя как в оправе,
Чтоб себя исключать из правил и условиям отвечать.
Утро сброшенное, ночь отброшенная,
На кровати справа зверобой и лед.
Под матрасом завелась горошина
И королеве спать спокойно не дает.
Но уже ничего не исправить, не вернуть, не свернуть, не вставить.
Только снег из-за серых ставен бестолковому дню вдогон.
На душе ледяная заледь и горошины злая память
Норовит уколоть и ранить, разрастаясь как снежный ком.
Утро брошенное, ночь заброшенная,
От короны явь и головная боль.
И катается в мозгу горошина,
И королевской водит волей и рукой.
Но уже ничего не исправить — та горошина нами правит
И решает кто в этой драме на бесправие обречен.
Только все это против правил — у горошины нету граней,
Значит ей тоже кто-то правит и горошина ни при чем.
И скрипит под ногами гравий, у горошины нету граней,
Значит ей тоже кто-то правит. Менуэт, пируэт, поклон.