Среди своих подельников по автосервису я считаюсь образцом выдержки и спокойствия. Эдаким просветлённым гуру, лишённым эмоций. Человеком без нервов. Это не значит, что я не в состоянии закатить клиентам с нарушениями ориентации в пространстве блатную истерику с разрывом одноразовой тельняшки на могучей груди и брандспойтом слюней.
Ещё как могу. Но это все неискренне. То есть истерика эта — не от души, не от сердца — так, производственный шум, не более. И заканчивается сие представление на полуслове, после того, как функционал выполнен (оборзевший клиент скрылся за углом, хлопая на ветру полами пинжака). В душе у меня при этом — око тайфуна. Вокруг — грохот и завывания, солёные брызги слюней на полметра — а внутри — штиль и умиротворение. Даже тыча смышлёного азиата мордой в раздатку (поменялся номерами с другом и решил «по гарантии» починить две АКПП по цене одной, умница такая) — пустое сердце бьётся ровно, в руке не дрогнет мой абрек.
Помню как-то пришлось надувать упившегося берсерка-соседа. В прямом смысле. В слесаря соседского дух Васи Буслаева вселился. Пришлось изгонять давлением.
Выхожу в бокс — и удивляюсь безлюдству. Озираюсь.
С верхотуры кто-то истошно орёт: УЕБЫВАЙ!!!
Собираюсь уебывать. Но поздно. В ворота вваливается тело с полуосью наперевес.
Смотрит на меня кровожадно-застенчиво. Как Полифем на Одиссея. Мол, мне право так неудобно, коллега, но все же разрешите Вам по ебальнику полуосью от Тойоты съездить? Ничего личного, Вы мне даже в чем-то симпатичны, но, видите ли, я в говно, душа жаждет справедливости, а из средоточия мирового зла в зоне поражения — только Ваша харя.
Пячусь к стене. Из оружия под рукой только шланг высокого давления. Хм.
Тело широко замахивается — я успеваю сунуть ему в рожу шланг. Непередаваемые гримасы.
Подсечка, удар, полуось летит в лобовое стекло ментовского Лексуса (кто бы сомневался) — я зверею и прыгаю сверху гостя. Начинается форменное надувательство. То есть я пихаю шланг в чувственные губы пришельца, а тот пытается стравить излишнее давление предсмертными воплями.
Вокруг тьма народу лезет под руку. Конечно. Как меня убивают — никого. А как я резвлюсь — так набежали мешать. Оттаскивают от этой продувной бестии. Одно радует — метеоризм ему нынче обеспечен. Все галдят, как болельщики после гола. У меня в голове — одна тишина. Даже пульс особо не подскочил. Рутина. Скукотища. Уходил позёвывая.
Просто я давно живу. И лучшие свои годы провёл в ремзоне. А там лирические неврастеники не выживают. Поэтому пришлось нарастить панцирь хамоватого фаталиста на нежного моллюска психики юного романтика.
Из юных романтиков, кстати, самое отпетое хамье и получается, по моему личному опыту.
Дело в том, что автосервис — это зона постоянного стресса. Если за весь день не произошло какой херни я начинаю нервничать. Значит, на горизонте маячит выдающаяся гадость. А так: бочку отработки уронили на ноги клиенту, слесарь подрался с проверяющими, электрик ушёл в запой, замначальника районной управы, что приехал к нам на диагностику коробки работнички мои самого отдиагностировали (громогласно) как опёздола, на улице горцы, посланные мною в эротический хадж, пляшут зикр, вгоняя себя в священный транс для кровавой расправы — нормальный производственный ритм.
Причём сейчас, когда солома подстелена во всех вероятных местах падения все гораздо проще и безопаснее.
Но вот в 90е… Когда одичавшие народные массы насмотрелись боевиков в видеосалонах и резко оттого покрутели, любой косяк имел привкус поминальной кутьи.

Примеры.

Непонятно-кто привёз Мерседес. Загадочный такой. Говорит — радиатор, мол, тычет. Я грю, надо размер дырки глядеть. Если маленькая — то залудим. А большая — дык радиатор менять надо, барин.
- Дык чего там смотреть-мерить-то? — ответствует степенно и смотрит лучисто. — 7.62 мм там дырка, знамо дело.
Понятно теперь, чьих вы будете, дяденька.
— Аааа, ну тады менять надо, вестимо…
— Ну и меняй, мил человек…
— Дык с Голштинии везти его надобно, от еретиков лютеранских…
— Ну вези, коли надобно.
— Позолоти ручку, соколик.
— Ан нету. Вот раздербаним слам по-братски и озолочу тебя по-царски. Похлопочи за меня уж, друг сердешный.
Сказал — и исчез. На три года. Видать трудно у них делёж шёл. Не могли сообразить, видать, как делить нажитое — по-братски, по-честному или поровну?
А за три года от того мерседеса мало что осталось. Пираньи-с. Я ж к нему часового не приставлю. А у нашего народа к ничейному отношение, как к своему.
А тут приходит. Стоит, смотрит на скелет мерина и глаза пучит.
«Показалось, что нам пиздец. А оказалось, что не показалось» — промелькнуло в башке.
- Львович!!!
— Ась?
— Там хозяин мерина пришёл.
- Какого?
- Какого хуя или какого мерина?
— Какого нахуй мерина?
— Обглоданного. В углу что валяется.
— О! Отлично!!!
Львович вылетает на крыльцо.
- ААААААА, ЯВИЛСЯ-НЕ ЗАПЫЛИЛСЯ!!! ГДЕ ТЯ ЧЕРТИ НОСИЛИ!!!
Клиент от такой наглости разинул рот и ещё сильнее зенки выпучил.
— Три года где лазил, спрашиваю!!! Тээээк… это значит… по 200 долларов в месяц… стоянка… на 36… 7 тыщ 200долларов будь любезен заплатить и ЗАБЕРИ ЭТО ГОВНО ОТСЮДА!!!
— А он ещё за радиатор должен — наябедничал я из-под стола.
(Радиатора охлаждения двигателя на машине уж года два как не было. Как и двигателя, впрочем.)
— АХХХХХТАККК!!! — Львович за этот радиатор из меня всю душу вынул, — ТОГДА ГОНИ ДЕСЯТКУ!!!
Крику было… чеченов звали… но разошлись мирно. Мы ему не должны и он нам ничем не обязан.
Но так здорово было далеко не всегда.
Геометрия будущей трагедии:
На подъёмнике висит 124 мерин (это тогда круто). Под ним стоит Ягуар (это и сейчас круто). За Ягуаром притулился свежепокрашенный цыганский опель Сенатор. Зачем так кучно, спросите вы? А на ночь загоняли — от пираний уберечься (см судьбу мерина).
Утро туманное. С ночи под воротами расположился табор: цыган привёз семью поглазеть на свой отремонтированный опель. Живописно расположившись на подстеленных под жопу газетах цыган, цыгановы бабы и цыганов помет хрустит огурцами в волненьи. Все в предвкушении. Они хотели праздника — они его получили!
Первым на работу приходит невменяемый председатель Львович после вчерашнего. Чего в такую рань? Жена задолбала.
Цыган кидается к начальству, что-то жарко шепчет. Львович раскачивается с носков на пятки и мечтает об опохмеле. Ничего не понимает.
Цыган жестикулирует, прижимает руки к сердцу, пытается даже обнять полубезумного шефа.
- НЕ НАДО ГРЯЗИ!!! — Львович уклоняется от объятий и отпирает калитку.
- ККККУДА? КУДА ПРЕТЕ!!! АНУПШЛИНАХОТСЮДА!!! — орет он на ромал и захлопывет перед их носом дверь.
И правильно. Пусти это хищное стадо в ремзону на пять минут — потери будешь годами вспоминать.
Через полчаса приходит Витек-ученик. Улыбчивый идиот. Прыщи, уши, тяжёлая наследственность. Взят с улицы из жалости. Все уже не раз об этой жалости пожалели.
Но выгнать — рука не поднимается. Старательный, пунктуальный, исполнительный, инициативный кретин. Витя звонит в звоночек, представляется, Львович, забыв о таборе, жмёт на кнопку — и шобла, радостно гомоня, скачет во двор.
В этот момент подтягиваюсь я.
- О! Макс! Как ты вовремя! Помоги эту толпу выкинуть отсюда — пока все не распиздили!
— А что им надо?
— Власти! Славы! Женщин! Денег! — какая, хрен, разница., что им надо? Гони их нахуй немедленно!
- Погодь, Львович — это ж вроде хозяин Опеля пришёл.
— А?
— Ну да.
— Витя!
- Ы!
— Покажи клиентам машину.
— Сей секунд, Сергей Львович!!!
Я выстраиваю народ подальше от дверей в ремзону. Витек отпирает ворота, заводит Опель, даёт газу, рёв движка… цыган горделиво вертит шеей (Ай, машина-зверь!!!)
Хруст втыкаемой передачи — и Витя лихо вылетает задом из ворот. Жмёт на тормоз…
УПС.
А тормозов то и нету. Слесарюги вчера их не прокачали. Устали, видать.
Свежепокрашенный опель на полном ходу врубается в стену. Грохот, звон разбитого стекла — и полная тишина. Был Опель седан — стал Опель хэтчбэк. У цыгана нервный тик. Табор от нахлынувших эмоций впадает в транс.
Все смотрят на Витюшу. В этих взглядах можно плавить чугун. Столько там страсти, нежности, обещаний и восторга.
Витек с перепугу жмёт газ до упора, зачем-то врубает первую и рвёт вперёд с буксом.
Бьёт по тормозам.
Дубль два:
УПС.
А тормозов-то как не было, так и…
Машина с рёвом залетает назад в ремзону. Оттуда доносится такой грохот, что закладывает уши.
Львович трясущейся рукой достаёт из-под плаща початую бутылку водки, тянет ко рту, но цыган вырывает пузырь и присасывается первый. Хлопнув одним могучим глотком половину содержимого — отдаёт владельцу. Приняв бутылку помертвевшей рукой, шеф также, в один засос, осушает посудину.
Что там внутри, в ремзоне, нам не видно. (стоим сбоку)
- Макс, зайди — глянь, а то меня сейчас кондратий обнимет — сипло каркает Львович.
Цыган достаёт упаковку валокордина. Шеф ловко выхватывает тюбик и трясёт его себе в рот. Зажевав половину — передаёт хозяину. Зеркальная сцена.
Я размашисто крещусь и заглядываю внутрь. М-дааа…
Сквозь клубы пыли видно:
1. От опеля осталось одно название. Буквально. Ни спереди ни сзади он не идентифицируется по марке автомобиля.
2. Ягуар, получив удар в жопу, врезался в стену и … барабанная дробь…
3. С подъёмника ему на крышу упал мерин.
Сквозь разбитое заднее стекло на волю выбирается Витюша. На нем ни царапины.
Кто б сомневался.
- Сергей Львович, я так больше не буду! — искренне сожалеет он.
Хм. Интересно, а что надо сотворить «больше чем ТАК»? Теряюсь в догадках.
Львович с цыганом смотрят друг на друга. Похоже, у них сеанс телепатии.
Цыган как будто о чем-то спрашивает.
Львович кивает и показывает большим пальцем в землю.
Ромалэ коротко лает команду «Фас» на цыганском. Толпа готовно срывается с места.
Витю начинают месить в 20 рук и ног. Дурак-то дурак, а что пора валить до него доходит быстро. С воем наше тупое дитятко стартует с места. За ним, подобрав юбки гонятся цыганки. Красиво.
Цыган с Львовичем молча поднимаются в офис, шеф достаёт НЗ, и они тут же накатывают.
Занавес.
Так что спокойствие моё — это не дзен в душе. Это просто привычка. Есть с чем сравнить нынешние поводы для беспокойства. Тьфу, мелочи.
Откуда и римская моя бесстрастность перед лицом беснующихся варваров.