Ветер срывает листовки и шарфы, пальцы изъела соль. Мартин шагает по линиям карты, город ведет за собой. Нет в его сердце печали и боли, нет в его сердце лжи. Только соленое синее море бьет о канаты жил. Ноги высоток промокли в лужах, небо играет рок. Каждый, кто слышал: ''ты мне не нужен'', да сохранит тебя Бог. Каждый, деливший постель и сердце, каждый, кто чувствовал боль, каждый, чьи раны натерты перцем — Бог с тобой, Бог с тобой.
Мартин идет, сапоги его пыльны, куртка в песке и золе. Он был когда-то красивым и сильным, самым живым на Земле. Он ненавидел чай и корицу, но он любил её. И потому — упрямо давился вкусом её чаев. Он ненавидел попсовые песни, книги Бронте, запах свеч. Только на кухне, сидя с ней вместе, слушал ''Big Time'' C. C. Catch. Он целовал ее рыжие косы, выкрасил стены в лазурь. Бросил курить свои папиросы и полюбил июль.
Богу подобен добро творящий, счастлив дарящий любовь.
Время — огромный реликтовый ящер, тянет, ведет за собой.
Вот майор Том пролетает над крышей, передает привет. Шарик Земной, никогда не любивший, солнечный ловит свет. Мартин подходит к ее подъезду, тысячу лет спустя. Каждый, во тьме потерявший надежду — Боже, храни тебя.
Пыльные окна, герань, занавески, и голоса живых. Марта сидит в бамбуковом кресле; узел волос седых, платье в горошек, домашние туфли, спицы дрожат в руках. Взрослая дочка хлопочет на кухне, возятся внуки в ногах. Верный супруг наблюдает с портрета, зять в семь придет домой. Каждый дюйм дома заполнен светом, каждый кирпич — живой.
Мартин стоит, к стене прислонившись, слезы стирает рукой.
Каждый, однажды навек полюбивший, Бог с тобой, Бог с тобой.
Мартин вздыхает — в квартиру, без стука, тихо заходит Смерть. И говорит монотонно и глухо: ''сделать ее твоей? Век ее скоро придет к финалу. Что значат пара лет? Ты, получивший от жизни мало, знавший боль горя и бед, мертвый давно, и в загробном мире станет она твоей. Та, что тебя никогда не любила, и изменила тебе''.
Марта, закутавшись в теплую кофту, гладит кота по спине. Ноготь на пальце, неправильно-желтый, родинка на щеке. На лоб упавшая белая прядка, чуть искривленный нос. Запах духов, апельсиново-сладкий, с тонкой иллюзией роз. Не наглядеться, да не коснуться — пальцы проходят сквозь.
''Вот бы закрыть глаза и проснуться в мире, где мы не врозь''.
Ветер со свистом врезается в окна, стонет земная твердь.
Мартин тихонько отходит к порогу.
И прогоняет Смерть.