Начинаю писать эти мемуары с твёрдым намерением создать цикл рассказов )) Жизнь покажет, что получится ))
Первым домашним животным, которое я помню, был крупный чёрный, похожий на немецкую овчарку (а, может, он ею и был) пёс. Он когда-то принадлежал маминой бывшей однокласснице. Жили они в частном доме, как и мы тогда. Повезло им получить квартиру и в ней пёс оказался лишним. Его бросили в пустом доме. Он нашёл хозяев в городе — его избили и выгнали. Вернулся Цыган (так мы его позже стали звать) на свою улицу. На момент нашего знакомства зимой мне было полтора года. Мама с бабушкой пошли на колонку за водой, я переваливалась рядом. Маленькая, толстая, закутанная в тридцать три одёжки, перевязанные поверх крест-накрест пуховым платком, в валенках — и с шоколадкой в ручонке. Как я умудрялась доносить её до рта — не понимаю до сих пор)) Рядом с колонкой в сугробе лежал будущий Цыган. Взрослые его знали и не боялись. Мама спокойно отвернулась к колонке, бабушка отвела от меня взгляд… и тут они услышали голос: «Мама! Абаська!!!» Обернувшаяся на это чириканье мама была близка к обмороку. Я стояла где-то под собачьей мордой и кормила это чудовище шоколадкой. Когда мне попытались объяснить, что делать так не надо, я дотянулась до собачьего уха, уцепилась за него и твёрдо заявила: «Моя абаська!» Покорно склонив голову в сторону пленённого уха, пёс пошёл за мной. На робкие попытки взрослых отогнать его он просто не реагировал — он охранял ребёнка. Поскольку в частном доме собака совсем даже не лишний жилец, мы оставили его у себя. Кроме верного сторожа, у нас появилась ещё и нянька. С его приходом у мамы образовалось больше свободного времени, поскольку выгуливал теперь меня Цыган. Хоть двор и небольшой, но приключений в нём хватало. Пёс ходил за мной по пятам. Когда я падала в сугроб носом, он за воротник вытаскивал меня, ставил на ноги, облизывал от снега лицо, брал за шиворот и водил по двору. Убедившись, что ноги держат твёрдо, отпускал и продолжал пасти. Естественно, ни о каких побегах за калитку даже речи не шло! Он даже к забору меня не подпускал. На зов мамы «Иди кушать!» — он приводил меня к двери и сдавал родительнице с рук на руки. Весной и летом разбитые коленки и ладошки тут же зализывались «целебным» собачьим языком. Слёзы вытирались им же. Я не оставалась в долгу и честно делила пополам все добытые вкусняшки…
…Жаль, что не очень много воспоминаний о нём удержала детская память.