Первый провокатор.
-Почему ты так выглядишь Мэд?- аккуратно спросила Эмми.
-Как так Эмили?
— ну молодо, папа говорил что тебе уже как старику Харрису, ну это, в гроб пора.
-Не знаю, я думаю все это, потому что не курил.- ответил Мэд Бёрджес, не желая пояснять тонкости временной провокации. Ведь в то время еще не один человек не знал о таком явлении как, «провокация времени.
— А если я не буду курить, я смогу быстрее повзрослеть?
— ха, думаю сможешь, беги дома малышка, день движется к своему закату.
Эмили побежала домой, а старик Мэд произносил ей в след -» Как и я… Как и я"
Он сидел на пороге своего дома, вдыхая чудные ароматы уходящего дня. Солнце таяло, неумолимо уходя от людей на очередной, еженочный, отдых. Перезагрузка половины земного шара, момент погружения в состояние обильного течения мысли. Так он считал, что день и ночь, это нечто большее, чем фазы движения Земли.
Сегодня вторник, а по вторникам Мэд вот уже 50 лет старается ходить на кладбище, где покоится его семья. Он зашел в дом, взял куртку с крючка, и захватил пачку сигарет, которая еженедельно ждет своего часа. Машина завелась и отправила его в путь, циклично совершаемый, выученный до мелочей, но каждый раз имеющий такую разную окраску. Бывает очень больно, когда воспоминания вгрызаются, будто десятки резцов, пронзающие плоть жертвы. А бывает, Мэд падает на спину и часами смотрит в небо, где звезды сливаются в картинки, он воображает, что так его семья посылает ему ответы. Крики льются из его груди, сражаясь звуковыми воинами, с всесильной пустотой, идущей под руку с тишиной.
Этот человек, тяжело дыша, подошел к двум могилам. Мрамор излучал холод, впрочем, как и всегда, тепло тел давно покинуло это место, с тех пор как здесь появились первые захоронения.
Он сел, и с трудом прочитал надписи: «Линдси Берджес, 1800−1872, «Душа не уходит одна, я буду тебя ждать» и Кэрри Берджес, 1830−1904. «Пыль времен уляжется и вернется память»
Шел второй час безмолвия, и вот, наконец, полушепотом прозвучали слова — «простите меня, я скоро приду "
Память кислотой пролилась по его телу. Тот самый день, когда он пошел в банк получить суду на постройку дома. Ворвались грабители, и с обеих сторон начали поливать из автоматов, переворачивать столы и бить тех, кто не успел упасть на пол. Им всего лишь нужны были деньги, и ничего больше. Все изменилось, когда маленький мальчик стоял и смотрел, в сердце грабителя вскипела ненависть. Тогда Мэд, не осознавая, бросился на человека в черной шляпе, пуля пронеслась по его телу, рассекая жизнь, вместе с кровью убегающей, как крыса с тонущего корабля.
Он пропал, его не было нигде, он исчез из этого мира. Смерть по матерински подошла, к нему и положила руку на грудь. Никто не знает и даже сам Мэд, возможно это была улыбка. Он очнулся через 3 дня после этого. И с тех пор не постарел не на один день.
50 лет прошло со смерти его дочери, пора уходить. Мэд всхлипывал носом, и смотрел на две одинокие могилы, желая вернуться к ним. Он заснул и больше никогда не просыпался.
Мне хочется верить, что он нашел свою семью, и счастливо смеется в лицо безмолвной пустоте.