я иду и не плачу, иду и не значу уже
ни черта в твоей узкой постели, лежит в неглиже
в ней сегодня другая, слоновая кость, фаберже,
вся бесстыжая вдоль, вся покрытая снегом и льдами,
рассекает в тебе как призер олимпийский, течет
из ушей твоих, глаз, позвонков, междуреберья, щек,
пока я тут иду и веду бесконечный отсчет
от момента, когда я тебе перестала быть главной.
застилает глаза, видно, славный подушечный бой
вы затеяли утром шутя над моей головой,
и теперь этот снег как лебяжий прилипчивый рой
все ложится в мой рот как просфорка на первом причастьи,
но иду и не плачу — так я от разлуки мертва,
что из боли не плавятся слезы, не стонут слова.
ты целуешь её и язык твой щекочет трава,
значит, так было правильно,
значит, разбилось на счастье.