она глотает чай и морщится -горяч, она шуршит фантиками конфет, и в сотый раз ворошит свой клатч в поисках сигарет.
Потом, смеясь, наводит на меня объектив. «ну ты же сама понимаешь, не было никаких перспектив», он так -лишь аперитив, внеклассный факультатив, ты сама поймешь, остыв.
Чай заменяем коньяком, а треп о шмотках — жизненным разговором, она скребет по столу ноготком, и стол сжимается под ее напором.
И тут она заявляет — дорогая, ты знаешь, у меня были и Нео, и джедаи, были и парни на одну ночь и десяток короткостриженных интрижек, и большую часть из них я уже никогда не увижу, да и не рвусь, не скрою. Из всех этих супергероев мне запомнились только трое.
Первый — плечист, речист, — гитарист. Такой не много не от нашего мира. Вечно падающий скейтбордист. и мне кажется, я его любила. внезапен и вспыльчив, ревнив и немного груб, и часто чесались руки его убить, но знаешь, когда он касался губ, Марин, мне чертовски хотелось жить. Амбиций, конечно, куча, гениальности -килограмм, и новая муза практически каждый вечер, он был обаятелен, даже когда был пьян, и был чертовски беспечен. он не дарил цветов, редко мне звонил, и вся его нежность- сумбурный секс, и я никогда не думала, что он любил, прошел ноябрь, и я стала экс. Мы разошлись без скандалов, я уехала, он все лелеял свою мечту. хотел быть круче нирваны. А я потом узнала, что он подсел на наркоту. потом узнала, что мой принц от передоза умер как заправская рок-звезда. Мой мальчик, заложник собственных тюрем. И теперь уже навсегда.
Второй. Прагматик и циник. со списком целей Не позволял себе истерик, криков, взрывов. Мама, папа авторитетные люди, ничего для него не жалели. По крайней мере, пока были живы. Он целовался мягко, звонил часто, водил в правильные места. Я не сходила с ума, но все были довольны. и когда он проводил мне рукой по волосам, Марин, мне ни с кем не было так спокойно. Он строил из планов своих колизей, мол, институт, потом аспирантура, потом, пристроившись, он заведет жену и пару детей, а я все слушала это как дура. Потом проснулась, подумала ё-мое, так можно в жизни его потеряться, он строит своих планов громадьё, а мне в них некуда было деваться. потом, я слышала от подруг, что он открыл своё дело, он стал авторитетен и крут, купил квартиру, машину, жену — все как хотелось… потом, как гром — он убил жену, его поймали и посадили, и в принципе, вот почему его родители много не прожили.
А третий. Нет, даже не роман. Максимка, Максютка, Максим. Он ничего от меня не требовал, не врал и, не ждал. И ничего не просил. Когда все говорили, то он молчал. И просто в мои глаза глядел, и он всегда был там, где я. И почему-то был в курсе всех моих дел. Вот как сейчас помню мы сидим, на нем смешная зеленая майка, и мы молчим. Просто молчим. но так отлично все понимаем. Он так молчал, молчал, смотрел и смотрел, а я любила совсем других, Марин, он так трогательно меня жалел, когда я от них получала под дых. Потом я — на филолога, а он — служить, и жизнь потекла в ритме другом, и я сто раз успела его забыть, как будто и не было вовсе его. А лет через пять мне Олька звонит, и говорит, что Максимку убили, и мол, «если хочешь, приедь хоронить», а я молчу. Я жива, а его — застрелили. И я приехала. И я поняла, что я ничего про него не знала. Не знала, что мама его больна, что папа сидит за кражу — не знала… не знала, как сильно меня он любил и как он безумно — хотел вернуть, Марин, давай сейчас помолчим. Ну так -помянуть…