Зачем ты зовёшь меня, если не хочешь взять
Кровь мою, лимфу, теченье моей вселенной?
Необязательно, барби, уметь стрелять,
Чтобы взорвать сердца, обесточить вены.
Это не пытка — попытка понять тебя,
Может себя и кромешную ночь, не больше…
Падает день, как убитый солдат с коня,
Чай закипает, становятся пальцы тоньше.
Жаль, не ношу колец — я б сейчас легко
Их уронил — закатились бы прямо подпол.
Жаждешь любви, чтобы было как в том кино:
«долго и счастливо», чтоб он любил и штопал
Душу твою, ту, которую я соткал,
/есть ли душа у стреляющих прямо в сердце?/
Даже не снегом, а пудрой покрыт причал
Маленьких девочек, тех, что хотят согреться
На корабле, уходящим в далёкий край,
В тот, где горит окно и дрожат колени,
Если идёт он по лестнице /не читай/,
Тот, кто читает душу твою, как гений
/злой несомненно, у доброго нет резца,
Он высекает свою Галатею просто:
С помощью марша, дежурной фаты, кольца —
Всё остальное не нужно, и не по росту/.
Чай закипает, прости — выключаю свет,
И телефон… И теченье моей вселенной
Медленно сходит в кромешной ночи на нет.
Лишь Галатея течёт и течёт по венам…