Надев пальто, без лишних слов,
вины, прелюдий, —
из теплых и родных домов
уходят люди.
По мелочам и сгоряча —
в снега и ливни,
на поводу у палача —
своей гордыни.
В пятнадцать лет — нас мир пьянит
теплом весенним.
Мы ищем солнечный зенит:
найдем — не ценим.
Подъехал лифт. Этаж — седьмой.
Отец на даче…
Под утро ты пришел домой,
а мама — плачет…
Взрослеем. Заведем семью
и быт совместный.
Но — не живется, как в раю.
И в доме — тесно.
И вновь уходим — но тайком:
чтоб без подвохов.
И — жизнь несется кувырком.
И нам же — плохо…
Мы курим, слушая в ночи
воронью стаю.
Три дня спустя — в окно стучим.
И… нас впускают.
Затем — приходят по утрам
сомнений тени,
что доверяем дуракам,
и спим не с теми.
Нам совесть не унять ничем,
что очевидно.
И мы — завидуем всем тем,
кому не стыдно…
Уйти и вовсе? — Душит страх:
а что же дальше?..
А в сердце — прах. А в доме — крах.
И ты — обманщик.
Ты слаб. Ты — загнан, словно зверь
(такое чувство).
Сто первый раз стучишься в дверь.
А в доме… — пусто…