Мне понятен цинизм, раньше сам был таким, —
и над словом «Любовь» насмехался.
Ведь не ведал о ней, был по сути глухим,
хоть на имя своё откликался.
Был слепым, хоть смотрел, был немым, хоть ворчал,
был мальчишкой неопытным просто.
Много книг разных залпом глотал, — не читал,
был тупым, хоть и мыслил я остро.
Не любил, а — хотел, не страдал, а — играл,
так прожил бы всю жизнь тем мальчишкой.
Но всё ж понял однажды, — тот счастья не знал,
кто мир судит цинично… Пустышкой
называют кувшин, если нет в нём вина,
а заденешь его — звОнит в уши.
Но река не шумит — там, где есть глубина,
так и с чувствами… Громкость приглушим
мы однажды, когда повстречаем любовь,
и цинизм улетучится всякий.
Так же было со мной, вспоминаю я вновь.
Да, не знал я циничным гулякой
каково рядом с женщиной утром проснуться
и счастливым себя ощущать.
И смотреть на неё, и слезе улыбнуться, —
уязвимость свою сознавать.
Сам не ведал, о чём говорил, ведь не знал
ту, с которой всегда хорошо. -
Словно Бог специально на землю послал
её — ангела, чтобы нашёл
я спасенье от адских глубин наконец,
и сам ангелом стал для неё,
так же сильно любя… Я был просто глупец,
пока счастье не видел своё.
Мне понятен цинизм, раньше сам был таким —
и над словом «Любовь» насмехался.
Ведь не знал я о ней, был по сути глухим,
ну, а кто-то — таким и остался…