«Твоя! Твоя!» — кричали десять ртов, разглядывая тело на экране. Он от позора сдохнуть был готов — два мужика с любимой на диване. Запнувшись, он скатился по крыльцу и прочь бежал, пути не выбирая. Наотмашь бил позёмкой по лицу его февраль, обиды вымещая.
Метро глотало пачками людей, он повернул ко входу машинально. «Она была всех ближе… Всех родней! Но почему так плохо нереально!» Жетон привычно юркнул в турникет, и эскалатор хлынул в подземелье. Поближе к аду он искал ответ, лекарство от любовного похмелья.
Меж До и После черная межа. И смех «друзей», что за спиной сгущался… Он поезд ждал, от ярости дрожжа, но ехать никуда не собирался. Состав летел, он сделал этот шаг, такой безумный и такой жестокий… В его глазах невинная душа бессильно билась бабочкой меж стёкол