Стук каблуков все ближе и ближе,
Сейчас отворится в гостиную дверь.
Ну кто же залижет мне раны на сердце,
Кто скажет так нужное слово мне — верь?
И вот без штанов я лежу на кушетке,
И розги, как пчелы, мне тело дробят.
Зачем, ах зачем я напакастил тетке,
Зачем баловливых послушал ребят?
Считаю, как годы, взмахи руки —
Уже двадцать семь прозвучало.
И слезы, как воды бурной реки,
Стремятся залезть в одеяло.
Но вот тишина, закончена пытка,
И стук каблуков исчез за дверьми.
В душе у меня появилась улыбка,
Расправлюсь когда-нибудь я со зверьми!
И вот пролетели, как взмахи руки,
Двадцать семь почти полных годков:
Исчезли с кушетки потоки реки,
За дверью не слышен уж стук каблуков.
Лежу на диване, смотрю на окно,
За дверью моей зазвучал голосок.
И снова ко мне мое детство пришло —
Сейчас наказанье получит сынок.
И снова, как годы, взмахи руки,
И боль мое сердце сжимает.
Но нет в одеяле той слезной реки,
О ней мой сыночек не знает.
Закончена пытка, гляжу я в окно,
Жалею родного парнишку.
А в это же время мой бедный сынок
Из брюк вынимает избитую книжку.