Были мы маленькие, играли в песочнице…
Среди нас был мальчишка, отец его называл Серёга, а он сам себя именовал Лёга, по причине мелкого возраста лучше у него не получалось. Мы тоже его так звали и всех этот вариант устраивал. Так бы оно и осталось, но взрослым было слишком непонятно, что это слово значит.
И все взрослые (а мне даже пятиклассники казались тогда взрослыми) убеждали нас, малышей, что правильно будет — Лёва. Я сопротивлялась дольше всех, ведь я — ОВЕН, которого переубедить невозможно. Но, делать нечего, против общества не пойдешь, я смирилась.
Итак — стал он Лёва.
Дальше общественное мнение сказало, что прозвище «Лёва» должно быть у хулигана. Возможно, и сам он кое-где бедокурил, но приписывали ему намного больше того, что он мог сам натворить. А позднее, уже в школе, старшие мальчишки подначивали, брали на «слабо», и он озорничал по подсказкам.
Иногда предлагали ему бросить кирпич в школьное окно…
Иногда предлагали развести костёр на колхозном поле…
Иногда взрослые мужики угощали его папиросой и смеялись, когда он кашлял.
Иногда угощали вином…
Воспитывала Лёву улица, учился он с ленцой, талантами не блистал. К окончанию школы за ним закрепилось звание бандита.
Отец его умер давно, ещё в начальной школе. Мать выпивала. Противостоять уличному воспитанию было некому. У него сформировалась совершенно противоестественная шкала ценностей. Уже и сам он позволял себе взять то, что плохо лежит. Учился он в каком-то ПТУ, где-то работал… Выпивал… С кем-то дрался… с девушками бывал груб…
Я много лет не знала, где теперь Лёва. А когда поехала на родину — увидела на кладбище могилу с его фотографией. Мне сказали, что из тюрьмы он вернулся туберкулёзником…
Своей семьи у него не было,
и после смерти матери некому было о нём беспокоиться.
Общественное мнение настойчиво формировало его личность, и то была натура хулигана, преступника.
ОБЩЕСТВО, ты довольно?