Дождь разбивает здесь привал и ставит старую палатку, как будто он не уезжал. Никто не нарушал порядка и слишком часто не дышал, и не влюблялся без оглядки и никого не раздражал…
Дождь наливает в котелок глагольных рифм и прочей мути, он окончательно промок, он так устал — не обессудьте, он плохо выучил урок, он бросил старенький компьютер и молча курит в потолок.
Дождь забывает облака, как птицы забывают гнезда, он начинался слишком просто и продолжается пока, в моей руке твоя рука — невероятно, несерьезно и утомительно слегка…
Дождь что-то делает с душой, как лучший пятновыводитель, стирая все, что хорошо впиталось в полотно событий — следы простым карандашом и перепутанные нити. Опасен и вооружен…
Вооружен — не узнаешь, но понимаешь, что особо, и верный нож высокой пробы, которым прошлое убьешь, идет в ладонь… Следил бы в оба, за тем, кому себя даешь…
Кому рассказываешь сны и открываешь ночью тайны… Дождь остается до весны — так ожидаемо-случайный, что окончательно ясны законы этой волчьей стаи и сказки призраков лесных…
Дождь разбивает здесь меня и будет жить в моем покое, слова вчерашние менять на что-то новое, другое, веселой мелочью звеня, в потемках засыпать легко и не поддерживать огня…
И если другу и врагу вдруг надоест брести по лужам — и он заглянет на бегу в мой дом смешных кофейных кружек, где я забвенье берегу, я предложу ему послушать, как ходит дождь по чердаку…