Двери поспешно закрывались с глухими хлопками. На хромированных ручках, то ли как язвы на коже, то ли как ржавчина на металле, виднелись кровавые отпечатки пальцев. Двигатель тихо завелся и машина, резко рванув, тронулась с места. Лысые кусты и деревья мелькали на блестящих поверхностях кузова. Белая кожа сидений была сильно измазана кровью. На заднем сидении, неподвижно, лежали двое. Один почти свалился в проем, между задним сиденьем и сиденьем водителя, второй распластав руки и тяжело выдыхая, лежал опершись о дверь.
— Куда? Куда ехать? — истерично кричал водитель, обтирая окровавленными руками кожаную куртку.
— Ты меня слышишь? Они же подохнут к чертовой матери!
Она сидела в пол оборота к водителю, цепко ухватившись за дверную ручку. Светлые джинсы были запятнаны кровью. Взгляд был стеклянен и безразличен. Она словно ничего не замечала и совсем не слышала возгласов водителя. По щекам катились мелкие слезы.
— Там… Там, в конце, на лево… — сквозь зубы, еле двигая губами, сказала она.
— Дальше куда? — покричал водитель, резко поворачивая руль влево. Машина сделала крутой вираж и с визгом резины влетела в поворот. Тот, что опирался на дверь, от такого виража завалился на другой бок, спиной вверх. Теперь было видно, что под ним на сиденье большая лужа крови, а на пальто большой разрез, из которого эта кровь текла. Кровь, не изменила цвет черного пальто, а лишь создала впечатление, что оно просто мокрое.
— На светофоре прямо, а потом на право, там ее видно… — на выдохе, сказала она.
— Твою мать! — заорал водитель и ударил по тормозам перед вишневой девяткой, которая остановилась пред машиной. Резко крутнув руля в сторону и нажав газ до отказа, водитель вырулил на встречку.
— Не успеем, ей Богу не успеем! — почти про себя проговорил рулевой.
— Там… — вяло сказала она, тыкая пальцем в направлении перпендикулярной дороги.
Машина с ревом влетела в больничный двор и сильно черкнув днищем горку, перед приемным покоем с визгом остановилась у двери.
Двое санитаров курили рядом, и не понимая, что происходит, начали обсуждать марку машину и уровень мастерства водителя.
Мужчина в кожаной куртке, выскочил из машины, и распахивая двери машины, заорал:
— Сюда, быстрее сюда!
Санитары, увидев полностью залитую кровью белую обшивку двери, синхронно бросили сигареты и рванули с места к авто.
Первым достали, того, что уже не дышал. Вывернутые края раны на горле, как бы пытались показать, что она совсем не совместима с жизнью.
— Ёшкин кот! — вскрикнул крепко сбитый, высокий санитар, в пожелтевшем халате.
— Мужик, ты это откуда? — сделав паузу, он схватился за погоны пальто второго и потянув тело на себя, продолжил:
— Это ж кто их так? — не унимался санитар.
— Дед Пихто! — злостно рявкнул водитель.
Тем временем второй санитар, подкатил следующую каталку, на которую они погрузили тело.
— А эту тоже? — поинтересовался медбрат, тыкая пальцем на пассажирку машины.
Она сидела неподвижно, смотря в одну точку. Щеки были мокры от слез и совсем бледны. Рука, в пятнах крови, крепко сжимала дверную ручку. Казалось, что разум ее покинул, а слезы не прекратятся никогда…
— Нет! Ее не задели. — сердито сказал водитель, поспешно закрывая двери.
Санитар повернулся к другому, который стоял возле каталки и тихо проговорил:
— Сан Саныч, надо мусоров вызывать, а то это…
Водитель взялся за его плечо, оставляя на нем, кровавый след ладони, попытался повернуть к себе.
— Не надо. — тихо и внятно сказал водитель и сжимая в руке несколько стодолларовых купюр, ткнул их медбрату.
— Ну ладно, мне то че! — радостно вскрикнул санитар, схватил деньги и запихнул их в боковой карман, после чего брезгливо стал обтирать руки об халат, избавляясь от крови на них.
— Только ты это, с Сан Санычем поговори, браток. Уладь все вопросы.
Они с каталкой скрылись в проходе, а через минуту, от туда выскочил высокий медбрат с пачкой таблеток в руке и передал их водителю.
— На вот, дай, той подруге, что в машине у тебя, а то совсем того… Меня самого, аж подвернуло. — кисло проговорил санитар.
Водитель открыл двери и бросил таблетки на колени Юли.
— На вот, выпей.
Он хлопнул дверью и пошел с санитаром в тот же проход, куда завозили Костю и Женю.
Оставшись одна, она резко сложила руки пред лицом и разрыдалась.