За каждым пламенем в груди
И за мужской строкой в тетради
Всегда незримо позади
Стоит своя Марина Влади…

Стишки ваяя в творческом угаре,
Себя я контролирую, бесспорно,
Иначе б я писал в стационаре,
А так я их пишу амбулаторно.

Я о нашем брате постоянно слышал,
Что он из шинели гоголевской вышел.
Я б ещё добавил к тексту этой байки,
Что он так же вышел с лагерной фуфайки!

— Остапа рвало… Остапа прорвало… ммм… Остапа пронесло… гм, вообще не то…
Товарищи Ильф и Петров еще долго бы мучительно выбирали нужное слово, но тут в дворницкую весело ввалился подвыпивший Степан, здешний дворник, и с порога начал оживленно что-то рассказывать. Вопрос с нужным словом решился сам собой. Степана несло.

Не дай мне, Муза, стать иконой примитива,
Повидло мазать жирным слоем на повидло,
Стихов-соплей писать из рифм сладкоречивых,
Чтоб выжать слёзы нежно-розового быдла.

Не дай мне, Разум, сгнить в болоте декаданса,
Убереги от лживых дифирамбов-стразов.
Чтоб в тех, кто — слева, (без кокетства и жеманства),
Могла я плюнуть, и сказать, что мол, от сглаза.

Не дай мне, Совесть, прикоснуться к чьей-то славе,
И отломить халявы маленький кусочек.
Не дай рабыней стать чужих интриг и правил,
Убереги от запятых и многоточий.
… показать весь текст …