Не зная юридических начал,
Любой из нас судить кого-то рвётся,
А то, что аргументов не найдётся,
Не важно. Важно, чтобы зал кричал.
Буксуем за столом судейским мы,
Парик слез на глаза, ни зги не видно,
Но наш готов вердикт: «Врагу не стыдно,
Поэтому не избежит тюрьмы!»
И, взвесив деревянный молоток,
Бьём по столу, парик забросив в урну,
Пусть в зале из-за криков многим дурно,
Но мы ещё помудрствуем чуток.
Другой уж на «помосте» судия,
Он тих, не суетлив, — вникает в дело,
А на скамье судья рыдает первый:
Быть может, вы или, быть может, я.
И зал опять вопит, ох, этот зал, —
Как быстро восстанавливает силы
В нём тот, кто от природы духом хилый,
И вырастает тот, душой кто мал.
Вот третий судия… И зал ревёт,
Ведь в кресле- предводитель оскорблённых,
Из папки он и буквы не поймёт,
Но глаз не будет делать удивлённых.
Он грамоте обычной не учён,
Но с молотком судейским, вроде, дружен, —
Недаром подсудимый удручён,
Ботинки омывая в жёлтой луже.
Четвёртый судия махнёт рукой,
Уймись, мол, зал, уймись, дитя порока,
И даст всем и себе четыре срока,
Пока роптать зал будет: «Всем на кой!?»
А пятый судия процесс проспит,
Шестой, завидев зал, заплачет горько,
Седьмой по счёту засмеётся только,
Ну, а восьмой -зубами заскрипит.
Потом один убогий старичок,
Добравшись под шумок ползком до урны,
Парик надев, прошепчет: «Что ж, не дурно
Сидит на мне судейский паричок.»
Дед проживёт не год, а целых три,
Его так в парике и похоронят,
И трепетно над ямою проронят:
-Старик, там эту шапку сбереги…