Я ведро в колодец столкнула,
и оно зазвенело, запело,
загрохотало, заохало, отяжелело и —
отражений полное и теней —
стало вверх подниматься, и ржавая цепь скрипела,
и каждый поворот вала был все круче и все
трудней.
И уже кто-то жеребенка своего напоил
и чья-то семья чаевничать села,
и чьи-то дети, умывшись, сидели,
и звезда уже начинала на черном небе
сиять, —
и лишь мое ведро все раскачивалось,
все поскрипывало, все скрипело,
и все туже колодезная закручивалась рукоять!
И мое ведро над черной бездной раскачивалось,
как весы качалось,
и все туже наматывалась цепь на оси…
— Почему ж мне так трудно все? — я спросила.
Мне отозвалось:
— Ни на что не жалуйся,
ничего не требуй,
ни о чем не проси!