Вышла на улицу полить черешню. Вернее, странную палку, которую нам продали с уверениями, что это будет дерево, на котором будет черешня не хуже узбекской. Продавец так и сказал:
— Как арбуз, с ладонь ягоды будут.
Потом посмотрел на ладонь свою и задумчиво произнёс:
— Ну или чуть меньше.
Глаза в этот момент у продавца были честные, и вот, я теперь дважды в день поливаю палку, в ожидании черешни размером с арбуз.
Ну так, не о том речь. По улице шлындает девочка, живущая через пару домов и, видимо, ждущая родителей, чтобы пойти на озеро. Девочка — белокурый и тощенький ангел лет шести-семи. В розовом сарафанчике, чуть прикрывающем купальник. У девочки маленькая сумочка и тоненький голосок.
— А мама сказала, что у вас есть кролики, а они вам зачем?
— Ну, мы их любим.
— Я тоже люблю кроликов. В сметане люблю и с морковкой и без морковки люблю, но лучше с морковкой. А это у вас кричит петушок?
— У нас.
— Ой, а я очень люблю гребешок петушиный в бульоне. Бабуля всегда так и говорит: «Не ешьте гребешок, Полине оставьте».
Девочка мечтательно закатывает глаза, видимо представляя гребешок в бульоне и кролика, желательно с морковкой, и мечтательными глазами утыкается в моего, выбежавшего из ворот дома, мопса Гаррика.
— Ой, а это ваша собачка?
— Моя.
— А вот собачку я никогда не пробовала? А вы пробовали?
Тут я подхватила Гаррика и свалила во двор, закрыв плотно за собой дверь на замок. Чей-то я очкую прям жить рядом с такой девочкой. Сначала собачку попробует, а потом может ей и соседская жирненькая тётенька — я, какие-то мысли гастрономические навеет. Не знаю уж, с морковкой меня, если что, или без.
Короче, если я не вышла на связь, то меня сожрала девочка. Мама девочки, ну вдруг вы меня читаете, кормите её побольше овощами и кашками и запирайтесь от неё на ночь на ключ.
Отходя от двери, с охреневшим мопсом на руках, я услышала:
— Полиночка, пошли быстрее.
— Бегу, мамочка, тут у тёти такая собачка жирненькая.
Точно сожрет нас девочка и не поперхнётся. Хорошо, у нас с Гарриком хоть гребешка нет.