Я убил человека.
— Да, каждый человек может написать хотя бы одну хорошую книгу про свою судьбу!
— А я это не про себя, это по Достоевскому, подражание Раскольникову.
— Мы все кому-то подражаем! А ты что, никогда не убивал?
— Нет!
— Обычный человек роман может написать только про себя. Про Раскольникова ты не напишешь. Меняй концепцию. Кого ты убил?
— Да я же говорю, что это первая строчка моего будущего романа, подражание сверхчеловеку по Достоевскому.
— Это не по Достоевскому, это по уголовному кодексу!
— Но ведь и Достоевский писал о преступлениях, о внутренней борьбе человека с самим собой.
— Да, но он делал это с глубоким пониманием человеческой природы, а не для того, чтобы просто шокировать или привлечь внимание.
— Так что ты хочешь сказать? Что убийство может быть искусством?
— Нет, конечно. Но рассказывать о преступлении должно быть с целью понимания, осмысления, а не ради скандала.
— Ты прав. Возможно, мой рассказ должен быть о поиске истины, о понимании себя и своих действий.
— Именно. Пусть твой рассказ станет путеводителем к самопознанию, а не просто шокирующим произведением.
И редактор показал мне удостоверение, что он следователь.