Приятель мой когда-то жил в Ташкенте, по соседству с ними обитала дружная еврейская семья: мать с отцом и три сына.
Все четверо мужчин были огромными и очень здоровыми, работали на мясокомбинате в цехе забоя. Я вспоминаю их, когда мне говорят, что мы — народ непьющий. Эти вставали каждый день в пять утра, выпивали по стакану водки (гладкому, а не граненому) и шли на работу. И только вернувшись, ели, хотя на работе тоже пили — на работе пили все. И тут один из сыновей женился. Новобрачная была росточка кукольного (из приличной, уважаемой семьи: дочь портного) и своего гиганта-мужа боготворила до того, что даже дышала реже, когда смотрела на него. И спросила она как-то у свекрови (беспокоить мужа не осмелясь):
— Мама, а почему Боря с утра пьет водку, а не завтракает кофе с булочкой?
И мать (её все в доме уважали, в семье царил матриархат) немедля громко закричала:
— Борух, тут вот Роза интересуется, чего ты, как гой-босяк, пьешь с утра водку, а не кофе с булочкой?
Двухметровый Борух чуть подумал, наклонился ближе к невысокой матери и почтительно сказал ей:
— Мама, но кто ж это с утра осилит кофе с булочкой?
Из книги Игоря Губермана «Пожилые записки»