Я хотел бы чувствовать, что-то, что я сделал, действительно изменило ткань музыки.

Я хотел прославиться, но не знал, как это сделать, и на протяжении 1960-х перепробовал всё, что мог в театре, изобразительном искусстве и музыке

Есть попытка вернуть невыразимое, невыразимое, невыразимое, все эти вещи приходят в быть композитором, писать музыку, искать ноты и фрагменты музыкальной информации, которые не существовать.

С другой стороны, мне нравится, что моя музыка пробуждает во мне призраков. Не демоны, понимаете, а призраки.

Я чувствовал, что действительно хочу полностью отказаться от музыки и просто каким-то образом работать в изобразительном искусстве.