Просохли лужи, наконец, до дна.
Как будто лето началось в июне.
И только птицы жалуются на
холодный ветер, что нет-нет да дунет,
старанья солнца оставляя втуне
и перья беспардонно вороша.
Не греется ни воздух, ни душа.
И бледность кожи метит смелость шорт,
аванс погоде — ветреное мини.
Направил бесов в ребра старший черт
всем бородатым для любовных линий.
А небо, как циклоп, глазище синий
таращит с бесконечной высоты
на суету людскую и цветы:
на многоцветное бахвальство роз,
на белое изящество спиреи.
Поэту лысому приспичило всерьез,
спустившись из привычных эмпиреев,
к эстетике другой припасть хореем.
Он пишет, что июнь пришел убог,
и чувствует, как мерзнут пальцы ног.