Сытно и уютно в том Париже,
Только небо над Россией ближе:
Над текущей медленно Окою,
Над погоста сельского покоем,
Над землёю, меченной войною,
Нивой, пожелтевшею от зноя,
Над печалью русской неизбывной,
Над церквушкой с ликом Девы дивной,
Над вечерней песней птахи милой,
От которой сердце защемило.

Над нами ежедневность серая,
Слепое бденье фонаря,
А мы живём, наивно веруя,
Что слово родилось не зря.
Нам, обескрыленным и спешенным,
Рождённым тлеть, а не гореть,
Всё мнится — эту мглу кромешную
Сумеем мы преодолеть.
Растает после жизнь беспечная
Снежинкой, сжатой в кулаке,
Но что-то есть звеняще — вечное
В душой исторгнутой строке…

Тучи точно базальт,
Нет, скорее стальная армада,
От далёких границ
Наползают, гремя и грозя.
Жаром пышет асфальт.
От дождя набегает прохлада.
В ореоле зарниц
Над Москвой проплывает гроза.