Какие звёзды осыпаются в апрель,
какие ночи — не достать ногой до дна.
Ты это слышишь? — словно лопнула струна.
Подснежник — сон и луг весенний — колыбель.

И оживают корабли, плывут во мне —
сто тысяч солнц и паруса, и паруса.
Ты это видишь? - нет предела чудесам,
нет ничего, что невозможно по весне.

Уже случилось и досталось нам за так —
вот пташка божия, вот лужа под ногой,
и пень проснулся, потянулся, как живой.
Такая жизнь — такая музыка.

Все исчезает в утреннем тумане,
мельчают звёзды, тонут в молоке.
Дом выдыхает облако, и ранний,
рассветный луч купается в реке.

Картинки детства — что-то точно было:
тягучий август и медовый Спас,
и на веревке остро пахло мылом
бельё сырое в в этот светлый час.

Как будто фото старое истёрлось.
Но точно помню лошадь вдалеке
на мой негромкий обернулась голос.
Лошадка, лошадь, где сейчас ты, где?

Бег времени — иллюзия и только,
тяжёлый след ботинка «Скороход»,
мерцающая средь деревьев сойка.
Оставь ее — она на Новый год.

Болит, болит у ельника в затылке
и отболит с приходом января.
Ты не умрёшь, ты перейдёшь по ссылке
в кота у дома, в щебет снегиря.

А я стою в дверях и наблюдаю,
как снова снег старается для нас,
как, хлопая ресницами, летают
смешливые снежинки в горький час.
… показать весь текст …