Он сидит у окна зачморе`лый*, как бес —
Любка в город на днях укатила…
Уверяла, к дантисту — поставить протез,
а ему обещала «приве`зть манянез*",
от него, мол, здоровье и сила…
«…Привезет або нет…, а худо`ба* не ждет.
Чугунки, миски, глеки, карыто —
всё памыть, прасушить да поставить в бухвет…
Тьфу! Карыто ж в бухвет не поместится… нет,
пад кравать яго и… шита-крыта.
…Эххх, ба… плюнуть, да принять лекарства стакан…
Дак нельзя!.. Не пазволит скатина…
Вон вижжит, як глаше`нный*, Мехводий — кабан,
гдесь Рябая цакочет, мявучит Стехван
и мемечит каза Алехтина.
…Вот нашто ей пратез той? — Вапрос ба задать. —
Або с йим будит краще магила?..»
Он, вздыхая, ложится в пустую кровать
и полночи ругает «дантиставу мать»,
и «той день, як дантиста ради`ла».