— Молодой человек, а шо это вы здесь паркуетесь на своем драндулете, как у себе дома?
— Так потому, шо почти у себе дома.
— «Почти» в Одессе не считается. Вы чейный?
— Я тети Цилин.
— Циля! Этот шлимазл твой?
— Мой!
— А драндулет чейный?
— Евойный.
— Ну и кто это?
— Здрасьте! Это ж Додик.
— Вот этот шикарный юноша тот самый сопливый Додик, которого тибе привозили с Бердичева для покушать?
— Ну!
— Ай, какой вырос! А он до нас надолго? А то у миня есть троюродная племянница…
— Это на потом. Софа, вам базар делать надо?
— Ну! И шо?
— Так нас могут подвезти.
— А взад?
— И взад тоже.
— Шикардос. Додик, а ну-ка побибикай, шоб все соседи сдохли с зависти, особенно Фира… Ой, Циля, а мы можем проехать медленно мимо лавочки этого адиета, который Ефим Наумович… шоб ему стало грустно от нашего шикарного вида?
— Додик, мы можем тама проехать?
— Тетя Циля, для вас… я могу все, шо завгодно, тока если это не нарушает правила движения.
— Во-во… не-не… нарушать нам не надо.
— Софочка, а шо вам надо на базаре?
— Ойц, в принципе ничего.
— А чо вы поехали?
— Здрасьте! А дули покрутить. Я ж на машине… «По городу Одессе, на белом Мерседесе, в зелёной шляпе с розовым пером… красуясь и фасоня, катила тетя Соня, купив себе машину за бугром…» Ты м тыч… ты ды дым… пара ра ра рам… ля ля ля.