Не дано быть сильной. Не дают быть слабой.
Враз смешали с пылью, будто так и надо.
Будто так все время — передышки ради.
Не родное племя ждет меня в засаде.
Не родные спины и клыки и зубы.
Глотку пока грызли — враз прошла простуда.
Сердце пока били — враз болезнь отстала.
Кровью изменили. Кровь и наказала.
Били по печенкам — плакать больно было,
Отошел в сторонку тот, кого любила.
Без тепла оставил. Много видел значит.
И враги достали — вот она — удача!
Вот она в ладонях — теплая живая.
А в глазах ребенка что-то умирает.
Жалуюсь, быть может, на безумный холод,
Только пока дождик путь по стали долог.
Пальцы сжать на лезвии, кровь пуская в грязь.
Можно все нетрезвым. Трезвым все нельзя.
По наперсткам холод вместо водки пить,
Через сорок стопок буду дико выть.
Помутневшим окнам под ознобом снова
Ждать родного взгляда. Ждать родного слова.
В перепонках бьются мысли одичавшие,
Есть еще они — в боли не кричавшие.
Повернусь спиной — знать шагов на восемь
Что он как в кино через месяц бросит.
Говорит что любит… а вернее, нравлюсь.
Он клыки мне в тело погружает плавно.
Полосует кожу на лице. Практически.
Хочет не души. Хочет лишь физически.
В кровь сжимаю нож под своей ладонью.
Вряд ли ты поймешь как сейчас мне больно.
Как стремилась я говорить сердцами.
Чтобы на меня — на меня глазами!
Чтобы нежность мне — я за год забыла,
Верится с трудом как давно любила.
Страшно до греха, до живых запястий.
Как давно на бал выбирала платье,
Как давно в руках от него пол-строчки.
«Не забуду век» говорит мне почерк.
Не забуду враз. Враз не получилось.
За тебя сейчас я бы билась. Билась.
Это был рассвет. Жизнь и боль привычная.
И не скажет кровь больше чем о личном.