Дорогие мои читатели. Я очень ждала встречи с вами! Связи не было 6 дней. Боюсь снова отключат.
«Гражданские стреляют из автоматов. Взрывают.
Разгромили все крупные торговые центры, аптеки, банки. Разворотили банкоматы. Обменные пункты. Ювелирные.
Здание аэропорта захвачено.
Оружейные и охотничьи магазины пусты.
Все унесли.
Центра города фактически нет. Разрушен, сожжен и разграблен.
Нет связи. Нет телевидения. Нет радиовещания.
Интернет прорывается периодически»

Это сообщение, которое я успела отправить своим друзьям и родственникам за рубеж в ночь с пятого на шестое января. До кого-то оно так и не дошло. И у меня в телефоне до сих пор мотается красный восклицательный знак.
Я хочу рассказать вам о событиях в моей стране в эти жуткие несколько дней, о своих чувствах и о своих переживаниях.
Что видела, о чем думала, чего боялась, чего ожидала.
Что пережили мои друзья и мои родственники.

Вторник 4 января.
Я впервые слышу о том, что в стране что-то происходит. Муж с сыном делятся услышанными новостями.
«В Мангыстауской области люди вышли на мирную акцию протеста. Они недовольны тем, что подняли цену на топливо.»
Я не обращаю особого внимания. Цены на топливо и на все остальное поднимают регулярно. Акции протеста тоже нередкое дело.
Вечером выходим с мужем прогуляться. Впервые после встречи Нового года.
Нужно было купить хлеб. Можно и чего-то молочного. Уже захотелось. Салаты и прочая новогодняя снедь порядком надоели. Хотелось простой, может даже диетической пищи.
Хлеба, к которому мы привыкли, не оказалось. И мы не купили никакого другого. Уже на следующий день мы пожалели об этом.
Пришли домой.

В 22.00 сын вышел из своей комнаты с вопросом:
-Интернет есть?
Я не заметила его отсутствия, ибо у меня всегда включён VPN. Сайт Проза.ру, на котором я часто бываю, давно не открывается без этого приложения. В связи с этим я не заметила отсутствия сети. А муж смотрел фильм по телевизору и тоже ничего не понял.
Интернета не стало в тот день пока только у тех, у кого не было VPN.
У меня был. А потому мы заглянули с моего телефона в ютуб и поняли, что происходило.
Несколько тысяч человек собрались недалеко от Алматы-арена и двигались по направлению к новой площади.
Я ничего не испугалась. Такое было не в первый раз. Подобные массовые мероприятия нам не вновинку. Мирные санкционированные митинги разрешены в стране.
На всякий случай я написала всем самым близким людям, которые могли обо мне волноваться.
К вечеру объявлено ЧС до 19 января. Почему так надолго? К чему нас готовят?
Среда 5 января
Утром мы увидели и прочитали новости. Всю ночь на площади были беспорядки. Демонстранты сожгли машины и вступили в бой с полицией.
Я созвонилась с сестрёнкой. Она сказала, что они слышали взрывы и видели огненные всполохи. Думали, что люди до сих пор взрывают фейерверки.
Ее муж утром ушёл на работу. Она теперь очень за него переживает.
Я тоже заволновалась о зяте и почему-то о том, что мы будем есть. В доме были кое-какие продукты, как у почти любой хозяйки. Но не было хлеба, картошки, молочки и яиц. Позже я обнаружила отсутствие и другого не менее важного. Соли, мыла, порошка, активированного угля, необходимых нам с мужем лекарств, корм коту и наполнитель были тоже на исходе.
Каждую неделю в среду в 11.00 я обычно разговариваю в Зум со своей подругой из Тюмени.
Как ни странно, Зум работал. И мы поговорили целый час.

Я почему-то расплакалась, вспомнила, что у меня совсем нет налички. А если в городе не работает интернет, то мобильный банкинг невозможен. Нужна наличка.
Все это я выпалила своей подруге. Она сказала, что можно снять в банкомате. И сразу предложила свою помощь. Сказав: «Таня, я вышлю тебе на карту любую сумму!»
Чуть позже я успела поговорить в телеграмм со старшим сыном. Он у меня юморист. А потому всячески хотел меня подбодрить, успокоить и даже развеселить. Я ему выслала видео страшного ночного многотысячного шествия, а он сказал: «Ну и что? Идут люди! Мало ли куда идут! На Карнавал, например!»
Ещё одна подруга на мое опасение, что, если нам отрубят VPN, то связи не будет совсем, сказала: «Что ты? Отрубить его невозможно».
Оказалось, что возможно.
Я даже успела сделать посты в ту ночь на своих страницах в соцсетях. Ведь несколько тысяч человек ждут моих публикаций.
Одна из подписчиц сказала: «Это невозможно. 21 век. Как можно остаться без инета»!
Мы остались!
И сейчас, когда я пишу этот репортаж, я не знаю, смогу ли я его опубликовать. Интернета все ещё нет.

Примерно в 13−14 часов срубили и VPN. И кабельное телевидение.
Сын нашёл какой-то старый телефончик и включил радио. Но по радио пели только песни.
Вот тогда я немного испугалась.
Позвонила по мобильной связи (она работала и пока работает) сестрёнке. Ее муж пришёл с работы. С порога попросил стакан водки. Его трясло.
Он утром шел на работу пешком. Транспорт перестал ходить. И вечером тоже пришёл пешком. У многих сотрудников есть машины. Каждый подошёл и сказал:
-Андреич, понимаешь! Повезу тебя и застряну. Ты давай сам поаккуратнее.
Андреич работает в самом центре. Домой, где можно, шел дворами, делал большие крюки. Но в нескольких местах пришлось все-таки выйти на проспект Назарбаева. Это как раз таки эпицентр событий. Видел огромную толпу, разбитые витрины, вывороченные светофоры, людей, лежащих на земле, кровь…
Домой Андреич шёл пять с половиной часов. Несколько раз он прощался с жизнью…

У нас совсем не было хлеба. Собственно, его нет и до сих пор. Меня это совсем не волновало вчера, но уже немного волнует сегодня, когда я это пишу. А ещё у нас не было питьевой воды.
В районе, где я живу, не пьют воду из крана. Мы ее покупаем из специальных аппаратов или же заказываем.
Нам привозят 2 больших колбы. Должны были привезти сегодня, но не привезли.
Оно и понятно, полгорода было перекрыто. Муж взял пятилитровую бутыль и вышел за водой. Его не было долго. Мне показалось, целую вечность. Но связь внутри сети была. Собственно она есть и сейчас. Я позвонила. Трель телефона мужа зазвучала дома. Телефон он забыл.
До аппарата в обычный день 3 минуты ходьбы. Ну и столько же назад. Ну и минуты три наливается баклажка.
Мужа не было уже полчаса. Глупая я не сообразила, что не только нам одним стала нужна вода.
Я хотела выйти искать мужа. Сын категорически запретил. И хотел пойти сам. Но тогда я встала на дыбы. Мы пошли вместе. Ждать друг друга и не ведать, что произошло, не было сил.
Муж уже наливал воду в баклажку. За ним стояла очередь. Увидев нас, он улыбнулся. У меня потекли слёзы.
А ведь все только начинается. Что будет дальше?
Все вместе мы зашли в один магазин — закрыт. В другой — тоже. Обошли ещё два — та же история.

Я стала думать о людях, которые сейчас в аэропортах других стран. Многие мои знакомые улетели на рождественские каникулы. Как же они вернутся домой? Вспомнила, как мы обычно возвращаемся из поездок. С пустым кошельком. Уверена, что так возвращаются все простые люди. Других среди моих знакомых нет. Поэтому я забеспокоилась за Юлю, Таню, Лену и их семьи. Как они выживут в чужих аэропортах?
Вспомнили фильм про человека, который застрял в аэропорту на год, потому что в его стране случился переворот. Помните этот фильм? Там ему здорово все помогали. Дай Бог, нашим друзьям тоже помогут…
Я думала о людях, у которых сегодня кто-то умер, и его надо хоронить. А как?
Я думала о тех, у кого, вдруг, нестерпимо заболел зуб или случился приступ аппендицита. Куда бежать? Весь город перекрыт.
Мне подумалось также о тех, у кого на завтра назначена свадьба.
А как женщины, которые рожают?

Сын принялся играть в какую-то давно забытую игру в компьютере. ГТА, кажется. Она как-то сохранилась. Мало того, он нашёл файл с кодами к этой игре, которые в 2006 скачивал ещё его старший брат, наш сын Тимур. Сынок, ты сейчас точно это читаешь. Представляешь? Те коды, которые ты скачивал ещё тогда, когда только купили компьютер. Эрик очень обрадовался.
А я обнаружила в своём телефоне несколько серий «Сватов». Откуда? Не помню. Какое счастье!
Так скоротали время до 23.00. Интернета и телевидения не было.
Легли спать. Вдруг телефон пиликнул, я вскочила и увидела странное сообщение: Владислав присоединился к Телеграмм.
Как же я люблю тебя, неизвестный мне Владислав. В обычной жизни я ненавижу эти сообщения! В ТГ бесконечно кто-то подключается. Но вчера ночью я была ему безумно рада. Это значило, что сеть заработала.
Я тут же зашла на канал новостей. Центр города в руинах. Аэропорт захвачен. Крупные торговые центры разгромлены и обворованы. Банки вскрывали бульдозерами. На площади демонстрантам кто-то раздал оружие. Они пристреливаются, стреляя куда попало. Акимат и телецентр сожжены.

Сообщения в мессенджер стали сыпаться одно за одним. Я ответила всем, но максимально коротко! «Живы-здоровы, не голодные»! Я даже зашла в свою родную группу в ОК и на свою страницу в ФБ. Что-то написала. Успокоила людей.
Подруга из Тюмени просила отписываться три раза в день. Я бы писала и пять! И десять!
Одна моя интернет-знакомая написала, что она рада за нас!
«Народ берет власть в свои руки. Выберете нового президента. Город восстановят»
Я читала и не могла поверить, неужели она действительно так думает? Народ Казахстана — это не эта кучка омерзительных убийц. Пусть даже их и очень много.
Народ Казахстана — это 18 миллионов миролюбивых человек.
Но потом до меня дошло, все же зависит от того, как в их стране подают информацию.
Я — простая женщина. Мать и бабушка! И мне не нужна никакая власть! А если она кому-то нужна, то почему такой ценой, которую плачу я и моя семья? И ещё тысячи, миллионы таких же семей!
Возможно я меркантильна, аполитична! Да! Наверное! Но я хочу самого простого. Работать! Зарабатывать! Покупать еду и одежду, свободно общаться со своими сыновьями, внуками, сёстрами и тётушкой. Хотя бы раз в год ездить к морю. Это много?
И потому мне важно именно это! Дайте мне это! Разве я много прошу?
Чего хотели те мирные люди в Мангыстау, с которых все началось? И во что это вылилось?

Демонстранты перестали быть мирными. Они превратились в воров, убийц, вандалов. Они превратились в террористов. Или это совсем другие люди?
Они грабят частные магазинчики, таких же простых граждан как сами, насилуют, жгут, громят, убивают. Они уничтожают таких же как они сами. Они вооружены. Они стреляют. Они — жестокие убийцы.
За несколько часов они уничтожили то, что люди создавали десятилетиями.
И никто из моих далеко живущих подруг, проявляющих интерес к ситуации в моей стране, меня не переубедит. То, что происходит у нас сейчас — это акт бесчеловечного отношения ко всем мирным гражданам. Это никакая не радость. Это бесчинства. Это беспредел. Это разжигание гражданской войны. Это огромная беда целого народа.
Через 20 минут интернета снова не стало. Мой сын как-то смог дозвониться к нам из другой страны по телефонной связи. Он уже не шутил. Он успокаивал меня.
Я долго не могла уснуть. И я благодарила Бога. Да, я благодарила. Что мы все здоровы. У нас нет ковида, диабета, и нам не нужны дорогостоящие лекарства. И кот мой тоже здоров, а вот ещё неделю назад он болел. И мы его лечили. Возили в лечебницу целую неделю, он бы умер без этих уколов. Если бы это случилось в эти дни, кота бы точно не стало. Хотя сын сказал, пусть и жестоко: «Мам, кота можно купить другого! А вот человека не купишь…»
Еще я порадовалась тому, что мы все вместе, в своей квартире. И мы ее не продали, как одна наша знакомая 29 декабря, с желанием купить другую, побольше. А теперь не уверена, купит ли она вообще что-то. Ибо неизвестно, что будет с ценами на жилье. И захотят ли люди вообще продавать квартиры. Я благодарила, что у меня, оказывается, есть дома много разных продуктов, которые можно растянуть на долгое время. Нет хлеба — не беда. У меня есть мука и дрожжи. Завтра я испеку хлеб. С такими мыслями я уснула.

Четверг. 6 января
Я проснулась и увидела, что старший сын звонил на вацап много раз. Видимо рано утром интернет снова был. Он волнуется. Я тут же перезвонила ему. Сейчас я считаю это чудом, потому что я дозвонилась сразу. Он просил никуда не выходить, сказал, что все будет хорошо.
Мы позавтракали. Чтобы чем-то себя занять, я стала разбирать шкаф, и о чудо, нашла целых 17 тысяч тенге в карманах вещей и в своих сумках.
И мы решили, чтобы не волноваться друг о друге, пойти за водой вместе. Когда мы вышли в подъезд, то тут же столкнулись с соседкой. Ее вопрос нас удивил:
-У вас есть бензин? — спросила она.
-Нет, — ответили мы, — у нас же нет машины.
-Ах да, — горестно вздохнула она и расплакалась.
-А что случилось?
Оказывается, позавчера она отвезла своих стариков, отца и мать, на дачу. А сегодня обещала забрать. Она вчера поехала. Но полгорода перекрыто. Не доехала. Бензин весь сожгла. Заправки закрыты.
-Таня, что делать? Они меня там ждут. Связи там никогда нет. Так что они и не поймут, что что-то случилось. Они будут волноваться. У мамы сердце, — и соседка разревелась навзрыд.
И я вместе с ней.
-Я пойду пешком, — решила она, — к ночи дойду.
-Подожди! Позвони брату! Идите вместе хотя бы, — пришла мне в голову мысль.
Какое счастье, что не отключили сотовую связь! Она быстро дозвонилась брату.
Магазин работал, народу в него набилось столько, сколько никогда не бывало.
Люди хватали все подряд. Муку, консервы, макароны, картошку, рис, масло, соль. Хлеба не было. Сказали, что сегодня не будет. И вообще, это последний товар. Пока больше ничего не будет. Оптовки и базары не работают. Товар взять негде.
Мы тоже купили картошки, муки и соли. На сколько протянется это «пока»!

Потом мы отважились с мужем сходить в аптеку. Около каждого магазинчика на нашем пути выстроились огромные очереди. Люди скупали все подряд. В аптеке не было наших лекарств. Что же мы будем делать? Их у нас осталось совсем немного.
Сейчас работают два казахских канала. Вещают, в основном, по-казахски. От волнения мы плохо понимаем. Да и говорят очень быстро. Информацию по-русски мы слушаем, затаив дыхание. Но ее мало.
Но кадры и видео показывают такие, что в жилах стынет кровь.
В городе идут ожесточённые бои. В общем, у нас настоящая война. Теперь мне страшно.
По телевизору предлагается не включать свет, не подходить близко к окнам.
Позвонила знакомая. Она со своей мамой живет в самом центре.
Мне страшно представить, что они пережили.
Лена мне сказала, что ее мама потеряла рассудок. Я хорошо знаю эту женщину. Ей 69 лет. Она прекрасно выглядит. Все ещё работает. Работала… Лена плачет …
Сейчас 19.37. Я очень надеюсь, что все это скоро закончится. Но мучает вопрос. Почему ЧС до 19 января? Они точно знают, что все это так долго продлится? Что нас ожидает? Когда это кончится? Почему не уничтожают террористов. Это ясно, что это уже давно не мирные трудящиеся! Кто за это ответит?
За разорённые магазины, разбитые витрины, за сожженые здания, машины. Но главное — за жизни и судьбы! Уже есть тяжело раненые и погибшие, без вести пропавшие.
Я не хочу бояться убийц и мародеров, не хочу сидеть дома. Я не хочу остаться без хлеба, и не хочу, чтобы люди бились в очереди за элементарные продукты, и я не хочу, чтобы моя соседка пешком шла двадцать километров в горы, потому что ее родители будут волноваться, если она не приедет за ними.
(окончание следует)