…

По осени одни ведут подсчет
цыплят.
Другие ищут гвоздь,
чтоб подсушить сырое.
Все прочие скулят
или грибы солят.
Откроешь календарь.
В нем — ноября второе.
Чем данное число пленяет
праздный зрак?
Не тем ли этот день
приятен человечку,
что он есть тайный знак,
что наш всеобщий враг
способен Хаос дать
внезапную осечку.
Второго ноября, воскликнув
«Voila»,
в наш злополучный мир
с пластинками под мышкой
явился Александр, озимые поля
напоминая нам небритостью
и стрижкой.
Из бездны хромосом
(к тому же — в стиле Рюс)
извлек наш Александр
два уха и два глаза,
способных отличить хорей
от ямба, плюс
Моцарта от Люлли, Обухову
от джаза.
Давно ль он начинал
с фокстрота на кости?
А нынче он как свой
в Париже или в Вене
И в силах что хотишь
легко произнести,
Как будто на родной,
на бусурманской фене.
Творец, его творя,
задумывал кота.
Отсюда — гардероб,
не выглядящий сложным,
избыток мягкости
и очертанья рта,
украшенного то улыбкой,
то пирожным.
Любезный Александр!
Александрийский стих
на многое горазд
по части словословья.
Но тезке своему он
радостей простых
стремится пожелать
и — главное — здоровья.