Двери моей жизни расположены так, что войти в них можно по моему согласию, а выйти — по своему собственному. В любое время.

Так было не всегда, но честнее, чем так — не было. А значит, так и останется.

Причём, я давно избавилась от детского утешения, где уходящих надо обязательно назвать чужими и плохими, а оставшихся — своими и хорошими.

Ничуть ни бывало.

Уходят даже самые замечательные люди, если наше общее время с ними истекло.
Но ценность этого времени неизменно трансформируется в благодарность за всё, что нас связывало.

Да, уходят по разному, но именно в уходе человек обнажает свою суть.

Кому-то, быть может, и надо при прощании метнуть ушат нечистых слов, и то не в лицо, а где-то сбоку… ну, надо — значит, надо. И это исключительно дело метнувшего, а не того, в кого заочно полетело.

Кому-то не по силам признать, что для расставания не обязательно обесценивать человека, но обязательно оставить и свою часть ответственности за то, что теперь уже стало прошлым.

Кому-то важно уйти в разочарование.
Но тут уж, как я часто говорю, разочарование — проблема очарованных. Тех, кто сначала наделяет несуществующим, а потом спрашивает, как с существующего.
С себя же, как правило, разочарованные в других, не спрашивают ничего.

Ну, а кто-то умеет расставаться так, как и расстаются взрослые не только по паспорту люди (если, конечно, они не расстаются с теми, кто поломал их, откровенно использовал, или унизил) — не сливаясь в пустоту, а находя возможным поговорить, поблагодарить, попрощаться.

Мы живые, и мы меняемся.
Меняются наши приоритеты, наши потребности, наши возможности.
И если эти перемены вдруг обнаруживают, что вчерашние точки соприкосновения с другими людьми сегодня уже не актуальны, то едва ли нужно искусственно продлевать то, чего больше нет.

И едва ли нужно препятствовать чьему-то уходу. Если людей не связывает добровольность присутствия в жизни друг друга, то чем их свяжет принуждение?
На рукавах, простите, сами знаете, что висит…
Об этом стоит помнить всем, кто думает, что удержать — это вернуть исчезнувшее.

Когда отношения завершаются, они завершаются для всех участников. Просто кто-то это уже понял и принял, а кто-то пока не успел.
Жизнь взаимна… и всегда такой была.

Впускать всех — значит, ни у кого не быть по-настоящему. Только тешить себя иллюзией своей мнимой востребованности, и плавать по верхам возможной дружбы.
Впускаешь тех, кого действительно впускаешь. И вход здесь через сердце. Через созвучие. Через реальный интерес. Через нити близости.

Не выпускать никого — ещё более вредная и разрушительная иллюзия, в которой, на самом деле, кроме тщеславия и собственничества, нет ничего.

Если наша жизнь начинает вдруг напоминать плохо убранный хостел с непонятными постояльцами, никому из которых, тем не менее, не выбраться на свободу — тут есть о чём подумать. И есть что изменить.

Проститься легко — не показатель равнодушия и толстокожести. Это показатель отказа от несвободы.

Желаю его всем нам.