Замёрзший трущобник был радости полон —
Погреться в подъезд запустил паренёк!
Котяра едва на морозе не помер,
Отчаявшись в лютый январский денёк.
Прильнув к батарее, теплом наслаждался,
Которого жаждал продрогшей душой!
Которого истово ждал и дождался,
Которое волей ребёнка нашёл.
Зверь искренне думал, что этот мальчишка
Есть чудо великой людской доброты!
Встречают подобных, увы, мало слишком
В морозной судьбине страдальцы-коты.
Подобных встречают, увы, слишком мало
Коты в беспризорной судьбе ледяной,
Где вьюга похлеще девятого вала
Грозит принакрыть беспощадной волной!
Пригрелся бродяга, подвоха не чая,
Не подозревая, что мальчик сейчас
Его запустил далеко не случайно,
Пускай ненароком от холода спас.
Ведь знал, что котов здесь не любят и очень,
Что если заметят, то выгонят вмиг!
Не раз паренёк, поступив так же точно,
Оставшись внизу, слышал далее крик!
Со смехом смотрел, как несчастного зверя
Разгневанно, злобно спровадить спешат
И будет опять пред какой-нибудь дверью
Уныло томиться кошачья душа…
И вот кто-то медленно начал спускаться!
Застыл мальчуган, предвкушеньем объят!
Минутка и брань непременно раздастся,
И вылетит кот, испугавшись стократ!
Уже грубый голос парнишка услышал,
Но в голосе нежность звучала одна,
Точь-в-точь, великан вдруг сказал: ' Грейся, Тиша!
Не лето снаружи поди, не весна! '
А после возник исполинский детина,
'Шпаной подзаборной' назвал перенька
И выгнал взашей, рассмеявшись противно,
Жалея, что вслед не отвесил пинка.