Почти год прошёл, душа моя.
За это время ты провёл меня по стандартному лабиринту развлечений в детском парке: у входа — «как никогда в жизни», а у выхода — равнодушие. Мы шли по стрелочкам, минуя нежность, благоговение, печаль, ревность, «пошел на хрен» и отвращение. Иногда делали круги, возвращались к страсти и надежде, иногда заглядывали в совсем уж тёмные комнаты, вроде ненависти и мести. Я входила, когда на улице была весна, а выхожу в начале января. Голова слегка кружится, хочется опуститься на снег и закрыть глаза. После множества слов, адресованных тебе (сказанных, написанных, нашёптанных, подуманных), всех разноцветных слов, которые объединяет только одно, — то, что они не получили ответа, после этого остаётся самое простое: благодарность. Потому что исключительно из-за тебя додумалась до очередной своей теории любви, с которой буду носиться до тех пор, пока не появится кто-нибудь новый.
Пока же я читаю у суфиев приблизительно то, о чём думала год назад:
«О Возлюбленный,
Твои стрелы немилосердно жалят сердце,
И всё же я всегда буду служить мишенью
Золотому луку и неисчерпаемому колчану».
И это, душа моя, не о тебе, это о боге. О Боге, точнее. Женщина по-прежнему смотрит в сторону Бога и видит сияние божественной любви, снова и снова ошибаясь, потому что принимает за источник мужчину, который всего лишь стоит против света. И только в тот момент, когда он уходит, она понимает, что её сердце всегда было мишенью для золотых стрел и фиолетовых молний, потому что никого нет и не было между ней и любовью.
Вот за это пока незабытое знание — спасибо.