Евгений Богат. Наше поколение помнит его по очеркам в «Литературной газете». Если говорить о журналистике 70-х, то в целом, это ответы на жалобы, космос, природа, бригадный подряд, передовые колхозники… Цензура была жесткая. Цензура была как колючая проволока.
Если для ординарного журналиста важны были факты, то для него поводом для размышлений были такие понятия как душа, бессмертие, вечность. Как не потерять себя или как найти себя. Это как бы не было в цензурных списках, но и не было в списках запрещенных.
«Один старый писатель… любил повторять: каждый рассказ, каждую повесть надо писать так, будто бы они последние у тебя. Наверное, и любить надо так» — эти слова одного из персонажей эссеистики Евгения Богата могли бы стать эпиграфом к его собственному творчеству.
В чем загадка популярности публицистики и книг Евгения Богата? Мне кажется в том, что он вне времени. В его текстах мы беседовали с Монтенем и Шекспиром, евангелистом Лукой, Иовом многострадальным, Брейгелем, Анной Франк и Кузьминой-Караваевой…
Его книги не для всех, а для желающих думать.
Замкнутый и немногословный, он был резкий в своих наблюдениях. Богат спорит, он полемичен, но полемичность его скрытая, внутренняя. Спорят его герои. О справедливости, человеческом достоинстве, росте души.
«Гармония между умом и сердцем совсем непроста, она не похожа даже на тончайшие, нежнейшие аптекарские весы с тихо колеблющимися и замирающими в равновесии чашами» (Е.Богат).
А ведь и не поспоришь, что самая большая тайна человеческой личности - соотношение интеллекта и мудрости души.