Пью с утра крепкий кофе и чаще пишу стихи.
У подножья зимы превратила себя в волчицу,
одинока без стаи, и ступни ее тихи,
и не спит от того, что ночами ей кто-то сниться.

Я всегда удивлялась коротким мужским слогам,
и когда-то пыталась писать не по-женски прозу.
А сейчас от стихов стала старше не по годам,
и узнала: у зверя не волчьи, а бабьи слезы.

У волчицы под утро одышка и взгляд тяжелый.
Лед — стеклом от ударов — по лапам скользит невольно.
Сквозь пропитаны кровью соцветья стальных магнолий.
То, что волки не плачут — не значит, что им не больно.

Я вчера говорил с дождем.
Я сказал ему просто — лей.
Дождь разулся, зашел в дом,
и налил мне стакан — пей.

Я сказал — между нами мрак.
Льется с крыши в наш дом вода.
Дождь ответил, что я дурак.
Я кивнул, — что, наверно, да.

— Что ты сделал? — толкнул он в бок.
— Я ушел, и сейчас сидим.
Я любить, как она, не смог.
И остался опять один…
… показать весь текст …

Она красива — спасу нет. Пьянят её духи.
Она как-будто лунный свет, как лучшие стихи.
За нею — навзничь и ползком, едва-едва дыша.
И локон вьется над виском, и каблуки спешат.
Она красива — говорит мне голос изнутри.
И кто-то каждый день горит от красоты, смотри!
И лица чопорные дам ухмылки дарят лишь.
Её обитель — Амстердам и сказочный Париж.
За нею следует толпа: бегут за ней, плывут.
И кто увидел — тот пропал (да хоть на пять минут).
Её изящен приворот в обычной суете.
…И вот она открыла рот — и мир оторопел.
И аромат духов пропал, когда пошли слова.
Она красива и глупа, как блестка с рукава.
… показать весь текст …