Кого простил? И кто простил меня?
Уже не вспомнить в тереме бетонном.
Подале от воды и от огня,
И медных труб… растеньем полусонным
Пытаюсь стать иль просто притвориться? -
Я сам еще не понял до конца…
Перед глазами чьи-то маски, лица,
Но, нет, увы, знакомого лица…

Что вспомнишь ты? Кого? Уже не суть.
Где ворон вещий? Камень? Дальний путь?
И крест. И ожиданье встреч и лиц…
Суда. И новых — неба и земли…
А дальше… что? Как с нового листа —
Другая жизнь, другие города?
И новая дорога без конца.
И нет, увы, знакомого лица,
Поскольку всех нас вдаль поманит дым
Миражей… жаль, над небом голубым
Нет городов златых… лишь поворот
Дороги, уводящей от ворот…
Где вечны только Бог и Сын, и Дух —
Не храм, не пастырь… и органа звук
Сквозь каменные своды рвётся вверх…
А человек, всего лишь — человек!
И в ту страну, в которой был рожден,
И в город свой опять вернется он.
…Под новым небом и в земле иной
Ты возвратился в старый город свой.
В свой дом, где жил, где строки на листе,
Крест у дороги, ворон на кресте,
И те же люди, те же голоса
И те же маски, лица и глаза.
В них нет вопросов, слёз, лишь пустота…
С заглавной буквы, с нового листа
Вступаю я в свой новый старый мир
И надеваю душу, как мундир,
А старый — с плеч долой, он давит грудь…
И вновь по кругу начинаю путь.
Замкнувшись — снова разомкнулся круг.
Лишь стук шагов и сердца перестук
Мне говорят, что я еще живой.
И дождь шуршит осеннею листвой.
В знакомый двор вхожу я не спеша…
И двор мой пуст, как новая душа.
…Что вспомнишь ты? Кого? Уже не суть.
Ты всех простил и, может, кто-нибудь
Простил тебя и посмотрел в глаза,
А не ужалил взглядом, как гюрза.
Ты дома. С ближним преломи свой хлеб,
Налей вина. Неважно — год ли, век
Минули, сколько ты кругов прошел…
Перед тобою вновь бумага, стол…
Всё остальное в мире — пустяки…
Ты празднуешь рождение строки!