«Он больше никогда из мыслей моих не уйдет… Я понимаю, он мне нужен…» Девочка поет о нереальности, поет детским, чистым, несильным голоском. И продирает от ее слов до холода в мозгах.
Взрослая женщина. Взрослые дети. Устоявшаяся жизнь, которая состоит из привычных будней. И вдруг взрыв! Мужчина, которого не надо пускать в жизнь. Все это знают — дети, мать, подруги. Она тоже это знает. Но раз от разу открывает свое сердце нараспашку, не страшась захлебнуться в любви, в боли, в счастье. И перескакивает с облака на облако, заливается счастливым смехом. Или плачет — с тихим, непривычным для нее отчаянием.
Она ожила, расколдовалась. Помните Снежную королеву с осколками ее страшного зеркала, которые замораживают сердце, не пуская в него любовь? Человек живет с таким сердцем, как все, он даже, как ему иногда кажется, иногда влюбляется… А потом — чудо, фейерверк, атомный взрыв! Это уж кто как увидит, кто как примет… Она приняла как данность. И утонула, растворилась в непривычно ярком, ослепительном чувстве. Ей советуют вернуть разум, а она не хочет.
«Мы совсем расстались, мы больше не увидимся…» — шепчет она. А я не верю! Я знаю, что они так и будут кружить по кольцу своих чувств, пока не найдут в себе силы расцепить этот круг. Или пока не поймут, что ничего разрывать не надо, что постоянный яркий свет слепит и надоедает, поэтому опускающиеся порой сумерки — это не признак ледяного края пропасти, а лишь мгновения расслабления, которые тоже можно использовать с пользой.
Устоявшаяся жизнь, нарушаемая всполохами волшебного сумасшествия… И надо не потерять грань, за которой — пустота. Там нет ни счастья, ни боли. Пустота. Вакуум в душе и в сердце. Автоматизм действий: проснуться, умыться, выпить кофе, выйти из дома, работа, магазин, ужин для домочадцев, телевизор на ночь, душ, подушка и — очищающие, оживляющие слёзы.
Вправе ли мы определять ценность чужих поступков? Можем ли безошибочно определить, где заканчивается реальность и начинается нереальность? Почему мы считаем, что реальность — это непременно серые будни, лишенные переживаний, потрясений, безумия? Кто отважится утверждать, что утопиться в любви — это показатель безумия? А может, безумие — это жизнь без любви?
…Она идет босиком по раскаленным углям. Все вокруг ахают: что творит! взрослая женщина! пора одуматься! сгорит ведь! Но она не сгорает. И это не угли, а брызги фейерверка её любви. Они не жгут — они зажигают в ней что-то неизведанное и волнующее. она знает то, что скрыто от посторонних глаз. И никто не вправе её судить.