Теперь она приходит без макияжа и трезвая,
говорит, что исправилась и стала совсем другой —
ни таблеток горстями, ни шею в петлю, ни лезвия —
клянётся, что больше не будет пугать его.
Обещает стать «просто пусечкой» — доброю, нежною,
и не рефлексировать больше по пустякам любым,
только бы между ними всё оставалось по-прежнему,
только бы он любил её дальше, только б любил…
А он жалеет её, эту нелепую дурочку,
Виновато скулящую у кухонного стола,
Наливает кофе, мажет вареньем булочку
и не знает, как ей сказать, что она умерла.