Это уже не творчество, это секс —
сперва я поэзию,
после она меня.
Срез словомыслия,
вирус,
психогенез.
Я бы слез с нее,
но к чему теперь эта возня.
У поэзии потная грудь и злое лицо,
она стонет с матом,
она меня бьет по щеке.
Я влюбился бы, но вижу в ней только берцо-
вую кость,
на бедре мою смегму
… показать весь текст …

Голова от глагольной бездарщины тошно пухнет,
пальцы с пыльной клавиатурой прелюбодействуют,
когда я сажусь писать на собственном брюхе
поэзию — жалкую, мелкую, безыдейную.
Безыдейную, бес изыди из слов растекшихся
по стволу мирового древа, к чертям увядшего.
Но потом я беру от лупы толстое стеклышко
и сжигаю все словоблудие и дурачество.
Это правильный образ новой вехи культуры —
поджигание старых, кривых и безлюдных зданий,
выявление жизни под пеплом литературным
для селфи-служителей храма собственной задницы.
Это новые силы для борьбы с беспределом каменным
в черепных коробках слепой и голодной паствы.
… показать весь текст …

Когда я говорю о любви, это не значит, что прямо сейчас ты станешь счастливой, беззаботной и овеянной бризом выполнения всех капризов разом. Так как любовь — это ремень в потной ладони выведенного из себя отца. Внушительный кожаный ремень с увесистой железной бляхой, который оставляет на заднице синяки, а не сад с ромашками. Дело в том, что все мы совершаем фатальные ошибки, а любовь не может быть равнодушна. Безучастно и с красивой миной провожать человека в пропасть, напутствуя его при этом: «…
… показать весь текст …