И если Богу нужны гимнасты — он точно выберет нас с тобой, таких крикливых и голенастых, и вечно ржущих наперебой, таких совсем сотворенных наспех, на спор, придуманных на слабо.
И если Богу нужны артисты, танцоры, клоуны и шуты,
паяцы в шапочках золотистых, то это, ясно же, я и ты.
Как брызги чьей-то неловкой кисти на приготовленные холсты, напортить, прыгнуть и укатиться, пока художник ушел в кусты. Обнять, смеяться до немоты.
Не тех, что смотрит с тоской мадоньей сквозь непроглядные облака,
а нас — ведь нас не сыскать бездомней, больней, безвыходней и бездонней, мы спим на теплых его руках.
Мы знаем запах его ладоней — полыни, пота и молока.
Мы не покинем его пока.
Бери нас, Боже, скорее, ну же, бери в гимнасты, в шуты бери. Тебе же вряд ли совсем не нужен огонь, живущий у нас внутри, хоть на секундочку посмотри.
Господь молчит, я хочу купаться, вокруг прозрачно и горячо. Смешно и сладко немеют пальцы, когда ты тычешься мне в плечо.
Господь поймал нас еще мальками и каждый миг разделил на два. Вода шумит, огибая камни, шуршит нечёсанная трава. И пахнет солнцем и васильками твоя пушистая голова.