Мой бог,
Так много хочется сказать,
Но вряд ли слов окажется в достатке,
А все, что подытожено в остатке,
Лишь синие шаманские глаза…
Пьянящие…
Под стать вину небес
В апрелями размаявшихся красках,
Что хочется неистово украсть их,
Признав главнейшим чудом из чудес
И раствориться…
Кануть…
Утонуть,
Как в омуте той августовской ночи
Слиянием уставших одиночеств
Прощенных грешных, присягнувших дну…
Единожды
И до скончанья лет
За истину приняв любую бездну…
Глубины, выси,
Кромкой острых лезвий
На грани обрывающие след…
Пусть так,
Но стоит верить, что не зря
Любовь, как крест им вручена навеки,
Чумных голгоф определяя вехи
Зачатые в продрогших ноябрях
Катарсисом израненной души
И поиском затерянных пристанищ…
Я б все отдал
За то, что наверстаешь
Свой шанс не прозябать,
А снова жить,
Болеть и бредить,
Буйствовать,
Дичать
Под вихри страсти расправляя крылья,
Сходить с ума
И сказку делать былью,
Переизбрав незыблемость начал,
Дурманить ночь упавшею звездой,
Загаданной во имя полнолуний,
Чтоб волчьи танцы
Вновь
Напропалую
В полетах над кукушкиным гнездом,
Где первые экстазы декабря
Снимали кожу болью откровений
И ток пускали похотью по венам,
От спазмов разрывая звукоряд,
Где терции так трепетно нежны
И так неизлечимо богохульны
В порывах, что все чаще атакуют
Причастиями тайн от сатаны…

Но я за все тебя благодарю,
За девочку, случившуюся чудом,
Нежданно, наугад, из ниоткуда,
Вернувшую на зло календарю
Мне юность
Со вселенской тягой быть,
Дышать и верить, воскрешая душу
Надеждой, что опять кому то нужен…

Такая вот ирония судьбы.