Это был то ли бред, то ли мартовский плен
Материнского сердца на взводе.
Но увидела я, как [ребёнок совсем]
Ко мне ангел уставший подходит.
На седой голове затухающий нимб,
И дымится измятое платье.
Он присел и сказал: может поговорим?
Что-то многое мне непонятно.
Не в ответе, конечно, за всё это ты.
Но не спишь, так могла б и ответить.
Вот скажи, говорят, что мы — жизни цветы.
Нет, не ангелы. В смысле, мы — дети.
А выходит, сорняк, раз пропал ни за грош?..
Раз стою фотографией к стенке.
Ну чего ты молчишь? Ну чего ты ревёшь?
На цветы ведь другие расценки.
И зачем вы нам гоните эту туфту,
Если в жизни другое соседство.
Посмотри у тебя сколько книжек в шкафу
О цветном и безоблачном детстве.
А шагнёшь от него. Что за ним? Что потом?
Если слаб — беззащитен. И лишний.
Вы пугаете нас своими синим китом,
А нам строите зимнюю вишню.
Вы нас учите честными, добрыми быть
И бросаться на помощь, как в омут.
Ну чего ты ревёшь? Да чего говорить.
В жизни, знаешь сама, по-другому.
Жизнь, знаешь сама, то немыслимый стресс,
То сплошное слепое неверье.
Но не дай всё же Бог вам писать эсэмэс
За закрытой так наглухо дверью.
И бежать от огня, не найдя в нём проём.
Ничего не найдя, как ни странно.
Вытри слёзы. Не плачь. Мы вас точно спасём.
Вы теперь наши общие мамы.
Ну чего ты ревёшь? Что тебе мне прощать?
Я же ангел. Не глупенький школьник.
Это вам теперь здесь очень долго не спать.
Мы Там спим, Слава Богу, спокойно.