Я тебе подарю… этот город…
Как жемчужину… в тёплых ладошках…
Есть для этого… правильный повод…
Потерпи… подожди… хоть немножко…

Ты ещё отразишься… в каналах…
Многолико… и так невесомо…
И пришед… в многочисленных ранах…
Ты окажешься… кстати… и дома…

Волшебство фонарей… многоточьем…
Станет… доброй и верной приметой…
Для прогулок… туманною ночью…
И для песен… пока что… неспетых…
… показать весь текст …

Приехать и лежать с тобой, пока не затечет Дворцового рука, и он ее не выпрямит неслышно, пока не станет мерным и глухим дыхание читающих стихи, не смолкнет ропот мостовых булыжных. Держать друг друга, проверяя лбы на прочность поцелуями, и быть упрямее, чем прежде, и надменней. И говорить тебе: «живу в Москве», но видеть отражение в Неве и знать, что оба заперты в измене. Я помню все: кто прав, кто виноват, кому блокадой сердца Ленинград однажды стал — и был не обезболен. Я помню все, а потому пора приехать и лежать в твоих мирах, нырять в колодец темного двора, сдаваться этим улицам без боя. Твоих ночей стальную чистоту хранить и знать — сама же украду, сорву, вопьюсь — до дрожи предрассветной. Наперекор всему, что было тут, любовники в нас выжили и ждут.
У Вечности достаточно минут.
Надежда есть.
И не кончалось лето.

В сердце — счастье!
В лёгких — Питер,
Я лечу по мостовой.
Бывшие, меня простите,
Всех отправлю на покой!
Я внезапно обнулилась,
Но внутри не пустота,
Просто прошлое разбилось,
Кануло в Неву с моста.
Отпускаю я печали,
Всю тоску и боль свою,
Здравствуй, Питер, я скучала,
Я любовь к тебе храню!

Увидел в интернете фотографию, на которой Адам Сэндлер идёт в пальто по улице и ест из банки консервированные огурчики.

И сразу скинул это фото подруге. Потому что она помнит.

Мы как-то зашли выпить по бокальчику сидра, потому что просто давно не виделись.

Потом мы вспомнили, что в соседнем баре бывают классные фирменные настойки.

И мы решили их попробовать.

А настоек оказалось десять видов.

И мы решили попробовать их все.
… показать весь текст …

Санкт- Петербург, привет тебе, привет!
Нет города роднее и дороже.
Тебе сегодня триста с гаком лет,
А ты с годами выглядишь моложе.

Здесь мудрый реформатор пожелал
Большие окна с видами на запад,
И каждый, кто хоть раз здесь побывал,
Перед тобой учтиво снимет шляпу.

Люблю тебя, творение Петра,
Торжественность твоей архитектуры,
Увенчанные славой крейсера,
Ростральные колонны и скульптуры.
… показать весь текст …

Вдали от тебя, Петербург

Ужель в скитаниях по миpy
Вас не пронзит ни разу, вдруг,
Молниеносною рапирой —
Стальное слово «Петербург»?

Ужели Пушкин, Достоевский,
Дворцов застывший плац-парад,
Нева, Мильонная и Невский
Вам ничего не говорят?

А трон Российской Клеопатры
В своем саду?.. И супротив
… показать весь текст …

Да, этот город
вложил в меня больше, чем когда-то взял.
Пусть его небо
прошито миром призрачных покрывал,
Пусть закаляет
дождём и ветром, учит сжигать мосты,
Но без его
магнетизма, эфира сможешь дышать Ты?
Здесь все
чужие vintage и ajour свиты в клубок один,
И, как товарищи —
злато дворцов и темных дворов сплин.
Хлеб, в этом городе —
больше, чем хлеб, война — трижды война.
… показать весь текст …

К намокшим вывескам свисая,
листва легка, листва легка,
над Мойкой серые фасады
клубятся, словно облака,

твой день бежит меж вечных хлопот,
асфальта шорох деловой,
свистя под нос, под шум и грохот,
съезжает осень с Моховой,

взгляни ей вслед и, если хочешь,
скажи себе — печаль бедна,
о, как ты искренне уходишь,
оставив только имена
… показать весь текст …

Мне в сердце город как стрела ворвался
Очаровал собой и вдохновил.
В моей душе он звоном отозвался
И красотой поэта одарил.

И вот, минуло чудное мгновение,
А в мыслях я по Невскому иду
И вспоминаю царское селение
И пропадаю, и горю в бреду.

Мне чудится Александрийская колона,
Адмиралтейства строгий тонкий шпиль.
И в золоте имперские знамена —
Петровского барокко дивный стиль.
… показать весь текст …

Коммунальный ад петербургского рая.
Я одна совсем, я полуживая.
Эпидемия, войны, плохие вести…
Я устала давно. Но хочу быть вместе.
Петербург, Петроград, Ленинград, мой Питер,
Мыслей властелин, вы меня простите.
В тебе спаяно всё — нищета и холод,
И дворцовая роскошь, и жуткий голод.
Блеск витрин и трущобы, восстаний грохот.
Тебе триста всего, ты ещё так молод.
Многоплановый город — живая душа,
Ты живешь в веках гордо и не спеша.
Полуявь, полусон и мистический блеск,
И разбитых надежд оглушительный треск.
… показать весь текст …

Здесь люди немного странные —
в глубины себя ушедшие.
Здесь дни дождливо-туманные,
в каналах покой обретшие.

Здесь дворики помнят Бродского,
здесь комнаты помнят Веллера.
Здесь внешнего нет и броского,
лишь сдержанность в духе Севера.

За этим внешним молчанием,
за внешним напуском холода
я слышал, как бьётся яростно
горячее сердце Города.
… показать весь текст …

Храни меня, мой светлый край,
Моя любовь, моё спасенье.
Мой Петербург, мой милый рай,
Ты моё счастье без сомнения!

в моих венах течет Нева.
натянулась моста тетива —
створкой выстрелит в ночь —
чуть позже.

в позвоночник, как лодок киль,
вшит литой Петропавловский шпиль.
я — Дворцовой родная дочь
площади.

закрепились — и навсегда! -
родинками острова
на предплечиях.
… показать весь текст …

На улице… светло… как днём…
И акварельно-робки дали…
Мы с наслажденьем… вечер пьём…
А вот… напьёмся мы… едва ли…

Ещё… чуть-чуть…ещё…глоток…
Пусть эта жажда станет… песней…
Невы… туманный завиток…
Уместен так… и так… на месте…

Полу-тона…полу-слова…
В серебряной пыли… ресницы…
О… как была я… неправа…
Что не хотела тебе… сниться…
… показать весь текст …

Осень — дверь в первозданный покой,
Я как-будто случайно вошёл.
И потрогал озябшей рукой
Старый Питер — письменный стол…

А тетрадь, где заметки души,
Положил на сукно площадей.
Ночь раскрасила карандаши
Уходящих в Неве фонарей.

Здесь на улицах жёлтых страниц
Мне встречаются тени друзей.
Сколько было трагических лиц,
Сколько было нелепых смертей.
… показать весь текст …

Я люблю эти томные звуки в тёмных парадных,
Эти гулкие своды, эту грязь на ботинках,
Этих неистовых голубей, карманников и пиратов,
Эти отрывочные беседы через смартфон про Глинку.

Я люблю этот дизайн, этот Dasein, люблю эту «да-смерть»,
Произнесенную по-христиански, — то есть, без лишней страсти.
Люблю эти ввинченные в барокко ироничные декадансы,
Люблю эти беды, эти простуды, эти классические напасти.

И, пусть говорят: этот город — сор, сир, сер: для меня он — сирин.
Может быть, я хочу умереть неторопливо и с тонким вкусом.
А Бог говорит: «Россия», — и всё остаётся в силе:
… показать весь текст …

Я мечтаю о Питере. Он мне снится. Атмосфера сладкого одиночества,
светлой грусти, легкого уныния и бесконечной гармонии с собой. Я грежу
о Питере. Мечтаю жить на набережной Невы, каждую ночь смотреть на развод
мостов. Мечтаю наблюдать за Финским заливом, любоваться дворцами
и фонтанами Петергофа. Вдыхать влажный, пасмурный воздух, одеваться
в теплые свитера и толстовки. Я хочу уюта. Подари мне душевное тепло,
любимый Петербург, одолжи то, что так важно.

Площадь прощания,
площадь Восстания,
старый Московский вокзал.
Горечь прощания,
грусть расставания
криком в огромных глазах.
Небо над Питером
низкое, серое,
дождь горемычный скорбит.
Горечь разлуки
пить полною мерою!
И не испить. Не избыть…

Я иду по Городу, Город знает меня в лицо.
Холодает. На мне — худосочное пальтецо.
Город впивается в рёбра: бегу рысцой,
Куря на ходу, как Цой.

Я иду по Городу, лучше которого нет.
На Парадизе смыкаются тьма и свет.
Хтонь на болотах преобразуется в парапет
На спине Невы: так сковывается бред.

Потоки безумия укрощая, сыреет твердь.
Сияющий блеск ампира скрывает смерть.
Я иду по Городу, я не смею при нём сметь
Поддаваться на торопливую круговерть
… показать весь текст …

разреши мне побыть твоей Ксенией, мой Петербург… я так долго моталась без прошлого, денег и планов, обними меня холодом стен, густотою туманов, обогрей свои серые камни теплом этих рук. ветер в городе так же, как ветер в моей голове, распахнул в мир порывом огромные старые рамы. я идти по твоим адресам никогда не устану, вечерами купая своё отражение в Неве. разреши мне побыть твоей Ксенией, город дождей, слушать сердце безмолвно, смотреть на каналов артерии. я совсем потерялась среди бесконечных неверий и, склонив не колени, но душу, люблю тебя только сильней.