Когда я учился в школе, моим любимым занятием было чтение классики. И вот однажды, после «Преступления и Наказания», мне пришла в голову идея написать такой же роман, как у Достоевского, но более глубокий и более выразительный.
Я убил человека. — написал я первую строчку своего романа.
Но, так как я учился в школе и времени писать роман у меня пока не было, я отложил свою затею на потом.
А через какое-то время я увлекся клубными танцами и стал ходить на дискотеки и знакомиться.
И вдруг за спино…
… показать весь текст …

- Я убил человека, — написал я первую строчку будущего романа, подражая Раскольникову Достоевского.
— Ты достиг своего пика! Ты никогда ничего лучше не напишешь! — сказал редактор.
— Но это же только начало!
— Это и конец! Ты не допишешь эту строчку никогда! — настаивал редактор.
— Почему?
— А пойдем баб искать!
И мы с редактором все лето искали баб, а потом я написал про «Сумасшедших в городе», повесть о ночных приключениях.
А роман-подражание Достоевскому так и не дописал. Редактор оказался прав.

Весь мир можно сжать до одной фразы — Я убил человека.

— Я полез за словом в чужой карман, потому что остался без слов и не видел другого выхода! — сказал Раскольников.
— А почему у Вас слов не было? — удивился Парфирий.
— Достоевский подрисовал мне руки в виде топоров! — ответил Раскольников.
— Ну эта история про старушку ещё впереди, а пока Вы обвиняетесь в воровстве слова! — сказал Парфирий.

Я убил человека и поставил запятую. Если бы я убил человека, то я поставил бы точку, а так как я поставил запятую, то понятно, что я написал первую строчку романа — подражания Достоевскому.
Тогда мне позвонил Достоевский и сказал, чтобы я лучше плагиатил Пушкина.
Я позвонил Пушкину, но Пушкин сказал, чтобы я лучше плагиатил Достоевского.
Я позвонил Достоевскому, но Достоевский сказал, чтобы я лучше плагиатил Пушкина.
Я позвонил Пушкину, но Пушкин сказал, чтобы я лучше Плагиатил Достоевского.
Я позвонил Достоевскому, но Достоевский сказал, чтобы я лучше плагиатил Пушкина.
Я позвонил Пушкину, но Пушкин сказал, чтобы я лучше Плагиатил Достоевского.
…
Я позвонил Достоевскому, но Достоевский сказал, чтобы я лучше плагиатил Пушкина.
Я позвонил Пушкину, но Пушкин сказал, чтобы я лучше Плагиатил Достоевского.
На телефоне села батарейка.
Я запутался, кого лучше плагиатить, кому подражать? Может Вы подскажете? У меня к Вам вопрос!

— Я убил человека.
— Это у тебя экспозиция. Экспозиция — ввод в действие, короткий рассказ о событиях, предшествующих возникновению конфликта, экспозиция перерастает в завязку. Экспозиция может вводить в повествование сведения о действующих лицах вне непосредственной связи с изображаемыми событиями.
— А как ты догадался?
— А у тебя же Достоевский любимый писатель.
— Да, ты угадал. Это первая строчка моего нового романа, подражание Раскольникову.
— А у тебя какие любимые клубы?
— А я в клубах ник…
… показать весь текст …

Родион Романович записался в юмористы, на курсы писателей, и получил первое задание: добить шутку про женщину.
Шутка звучала так:
Мужчина с космоцентрическим взглядом на женщину ищет залетных баб.
— Но как понять: добить шутку про женщину? — недопонял Родион Романович, достал топор, вышел на улицу и… стал размахивать топором, типа — шутку добивать.
Все женщины вокруг разбежались.
— Так я никого не добью! — понял Родион Романович и пошел в библиотеку, там должны были быть женщины.
— А! Вы Раскольников! Узнаю, узнаю! — сказала библиотекарша.
— Ну да, вроде я! — согласился Родион Романович, достал топор и… добил женщину.
Так он выполнил свое первое задание: добить шутку про женщину.
Второе задание ему уже не дали. Отправили его обратно к Достоевскому на перевоспитание, развоплотили его из человека в литературный персонаж.
Да, не все литературные персонажи могут быть реальными людьми, многие неадекватные. Приходится их развоплощать и дописывать.

- Я убил человека.
— А ты точно знаешь, как эту историю рассказать?
— Ну основная мысль есть, это главное.
— А какой сюжет? Развязка? Более мелкие моменты? Персонажи?
— Я никогда сразу не пишу весь план, главное — идея!
— Хорошо, с тебя три тысячи долларов.
— Ой, да за такие деньги я и без редактора напишу.
— Не напишешь!
— А давай поспорим!
И мы с редактором поспорили, что я сам напишу роман.
Но вдруг почему-то на каждом шагу стали появляться девушки в коротких юбках. Я стал знакомиться, знакомиться, знакомиться и вообще забыл, что хотел стать писателем.
А потом оказалось, что мою первую строчку подражания Раскольникову Достоевского «я убил человека» приняли за серийного маньяка и стали мне подставлять провоцирующе одетых девушек, чтобы я знакомился.
Но я потом, по мотивам своих знакомств, все-таки роман написал сам, без редактора.
— А ничего в твоей фразе «я убил человека» не понятно, в милиции сказали: иди переписывай! — объяснил мне историю написания моих приключений редактор.

В 21-м веке достоевщину сменит послестоевщина, новые Раскольниковы будут делать старухам массаж резиновым топором.

Прочитав роман «Преступление и наказание» Достоевского, я написал первую строчку своего будущего романа:
— Я убил человека.
Но роман дописать не успел. Моя строчка сразу попала в уголовный суд.
Ее судили сразу по ряду параметров.
1. Соответствие целям конкурса.
Цель конкурса была найти женщину и… обломаться, чтобы проверить, возможны ли рецидивы моей первой строчки.

2. Соответствие идеям и принципам Достоевского.
Надо было найти женщину и… понять, что женщина — это не вещь, которую можно испол…
… показать весь текст …

— Я убил человека.
— А ты что, подстраиваешься под чернуху детективов?
— Нет, это у меня по Достоевскому, как Раскольников, философский роман.
— Серьезная литература нужна, но зачем вставлять детективные сюжеты?
— Это философский сюжет, ты что, «Преступление и наказание» не читал?
— Достоевский писал детективы.
— Ну, приехали!
И я пошел искать другого редактора.
Новым редактором оказалась красивая девушка, которая всегда ходила в миниюбке и черных чулках. Но, вместо написания романа, она раскр…
… показать весь текст …

— Я убил человека!
— Эта фраза попадет в историю! — сказал редактор.
— Нет, эта фраза попадет в историю болезни! — сказал критик.
— А продолжение будет? — спросил читатель.
— А тебя издавать как художественная литература или как мемуары, ты маньяк или писатель? — спросил издатель.
И мне пришлось все объяснить. Это была первая строчка романа, подражание Достоевскому, идея Раскольникова.
Но тут пришла милиция и меня отправили подтверждать или опровергать свою строчку. Решили, что я буду знакомитьс…
… показать весь текст …

— Я убил человека.
— Хочу ли я, могу ли я, Г. ли я, я, тьфу, блин, слово забыл. Магнолия! — засмеялся редактор.
— А это я по Достоевскому первую строчку романа написал, как Раскольников.
— Хочу ли я, могу ли я, Г. ли я, я, тьфу, блин, Магнолия! — я так и понял. — сказал редактор.
И мы стали писать роман о сверхчеловеке, который не тварь дрожащая, а право имеет.
Но редактор почему-то постоянно провоцировал меня писать стихи.
— А зачем стихи? Я же не поэт, я писатель.
— Нет, стихи тоже нужны.
А потом оказалось, что я сочинил уникальный стих с анаграммами, а редактор подумал, что я переписчик, что этот стих мне кто-то подсунул с целью провокации и редактор помогал мне писать стихи для того, чтобы уличить, откуда у меня появился стих с анаграммами.
Эту тайну так и не разрешили. Редактор остался при своем мнении, что я сам такой гениальный стих написать никак не мог. А я помню, что все свои стихи писал сам и никакой я не переписчик.

— Я убил человека.
«- Нет человека, который, прочитав прозаическое произведение, не подумал бы: «Постараюсь — напишу и получше». А я посоветовал бы многим: «Придите сперва хоть к одной мысли, достойной лечь на бумагу».
де Клавье де Вовенарг Люк — сказал мне редактор.
Так и оказалось. Строчка «я убил человека» оказалась не дописанной.
— Вы думали, Вы роман, лучше, чем у Достоевского напишите, и Ваш герой будет ярче Раскольникова! — засмеялся редактор.
Вы никогда, никогда, никогда не допишите Ваш роман!
И так и вышло. Я роман свой не дописал, зато попал в милицию.
Другой редактор решил, что моя первая строчка «Я убил человека» — это не подражание Раскольникову, начало будущего романа, а мое признание в убийстве…

— Я убил человека, — написал я по Раскольникову.
А критик вырвал строчку из контекста и вызвал милицию.

— Я убил человека.
— А где выход?
— Буду глубже, чем Достоевский писать.
— А где вход?
— Идея Раскольникова.
— Нет, молодой человек, это тупик плагиатить чужие идеи!
И редактор отказался со мной сотрудничать.
Я пошел на дискотеку и решил написать роман о субкультуре ночной жизни и ее мироощущении.
— Это не тот выход! — сказал мне новый редактор. Есть такой жанр — фанфикшн, подражание. Ты можешь подражать, в этом нет ничего плохого.
И я написал подражание «Преступлению и наказанию».
— Это тупик! — сказали мне в издательстве. Сейчас серьезные романы никто не читает. Пиши лучше романы про ночные клубы.
И я опять пошел в клуб и все лето каждый вечер собирал материалы для романа на дискотеках.
— Это тупик! Никогда не пиши про банальные вещи! — сказал редактор и отказался со мной сотрудничать.
Но издательство издало мой роман про ночные клубы, даже без участия редактора.